некоторых фанатов. Они становятся очень назойливы, желают принимать участие в вашей жизни, требуют к себе постоянного внимания… Им хочется играть важную роль в вашей жизни, и они считают, что если прочли ваши книги, то получили это право.
– А вам не хватает уважения к читателям, господин Ланг. Что произойдет, если назавтра они все возьмут да и перестанут читать ваши книги?
Эта фраза, похоже, вовсе не понравилась писателю.
– Не обманывайте себя, инспектор. Я люблю своих читателей. Это они меня сделали.
«Да брось ты эту трепотню», – подумал Сервас, осматривая комнату и позволяя глазам глядеть, куда захотят: на предметы, на мебель, на фотографии… Вдруг он вздрогнул, и взгляд его заскользил в обратном направлении. На стене красовались штук десять черно-белых фото, все примерно одного размера: 50 × 40. Поначалу он не заметил, что у них есть что-то общее, и понял только потом, когда просмотрел еще раз. Это были фотографии змей… Змеиную тему затрагивали все снимки, но это не бросалось в глаза, поскольку снимки отличались друг от друга. Одни фото были сделаны очень крупным планом, когда видна каждая блестящая чешуйка, глаза, глядящие с пугающей пристальностью, или раздвоенный язык. А на других присутствие змеи угадывалось лишь по извилистому следу на песке, или змея – гремучка, гадюка или кобра – была снята общим планом. У Мартена каждая из фотографий вызывала ужас, потому что он вообще боялся змей, и Сервас поспешил переключиться на словесный поединок писателя и Ко.
– Давайте вернемся к Амбре и Алисе Остерман, – говорил шеф. – Как я уже вам сказал, господин Ланг, я прочел письма, которые вы им писали… Те, что мы нашли в родительском доме девушек, в комнате Амбры. Они были тщательно спрятаны в двойной обложке фотоальбома – по всей видимости, Амбра не хотела, чтобы они попались родителям на глаза.
В воздухе повисла угроза. Ланг, прищурившись, загасил в пепельнице сигарету.
– Послушайте, инспектор…
– Я не закончил. Как бы вам это сказать, господин Ланг… Если б я не знал, кому были адресованы эти письма, то решил бы, что адресат – взрослая женщина, а не ребенок.
– Амбра и Алиса вовсе не были детьми.
– Но и взрослыми тоже не были… Вы всегда пишете подобные письма вашим пятнадцатилетним поклонницам?
В глазах Ланга сверкнул гнев.
– На что вы, в конце концов, намекаете?
– Вы встречались с Амброй и Алисой лично?
– Конечно, и не раз.
– При каких обстоятельствах?
– Когда подписывал им книги.
– Это всё?
– Нет…
Ковальский поднял бровь, приглашая собеседника продолжить.
– Мы встречались и в других местах.
– С какой целью?
– Ну, просто так, поболтать, чего-нибудь выпить… обменяться мнениями, взглядами…
– Взглядами?
– Ну да.
– И где проходили встречи?
– В кафе, ресторанах, книжных магазинах… один раз даже в лесу…
– В лесу?
Сервасу показалось, что в голосе Ланга послышалось сомнение.
– Это была