привычные представления о возрасте, и теперь все – от заведующей, невысокой, подвижной Светланы Яковлевны, до поварихи, молодой и крепкой Насти, – воспринимали Алексея как настоящего мужчину. К нему обращались за советом, и слово его имело особый вес – как скажет Кот, так оно и будет. Время было тяжелое, военное, снабжение урезали до такого мизера, что и подумать страшно. Именно тогда у пятнадцатилетнего мальчишки возникла идея обработать весной землю за домом и посадить огород. Идея была одобрена. Первый урожай хоть и был небольшим, но все же как-то помог спастись от голода. Но это было уже потом, позже – весной сорок второго. А пока над столицей темными, свинцовыми тучами нависла страшная осень сорок первого и никто не знал, чем же все закончится – возьмут немцы Москву или нет… С какого-то момента началась самая настоящая паника. Казалось, все было на стороне врага – он приближался семимильными шагами, ничто не могло его остановить, он был грозен, он был страшен, он был силен настолько, что представлялся детдомовцам многоголовым чудовищем…
– А фашист – дракон, да? – боязливо спрашивали у Алексея самые маленькие, когда он по привычке заходил к ним, чтобы рассказать на ночь сказку.
– Ну какой он дракон! Так, мелочь пузатая…
– А почему же мы его никак не победим?
– Тихо, салажата! – прикрикивал Алексей. – Что, в НКВД захотели? Вот я на вас оперуполномоченному-то напишу!
Пища от страха, малыши ныряли под одеяла. Затихали. Знали, что одноглазый оперуполномоченный Серегин, который частенько наведывался к поварихе Насте по ночам, высокий, сутулый, вечно пьяный мужик с неизменным револьвером в красной дерматиновой кобуре, намного реальнее и страшнее фашиста-дракона…
Алексей очень хорошо помнил одну ночь. Это был самый конец ноября. Морозы грызли землю, которая была едва-едва покрыта тонким снежным покровом. Во всем ощущалось состояние тревоги и страха. Как обычно, они собрались на первом этаже возле черной потрескавшейся «тарелки» – репродуктора, прибитого в углу столовой. Люди с волнением вслушивались в суровые слова Левитана. Верили и не верили. По слухам, «вождь всех народов» окончательно развалил фронт, запил с горя и сбежал в тыл. Немцы уверенно подходили к Москве с северо-запада. Все ближе и ближе. А он говорит: «Войска уверенно держат оборону»…
И вдруг!
Сначала возник не шум, а появилось странное освещение. Среди беззвездной ночи ярко-ярко высветился небольшой двор детского дома, голые ветви деревьев, мелко задрожали замерзшие стекла окон. И только потом возник оглушительный грохот разрывов. Проснувшиеся испуганные дети вскочили с кроватей, кто-то громко заплакал… Светлана Яковлевна вбежала в комнату в распахнутом халате, попыталась, заглушая грохот и крик, успокоить детей.
Но среди общего шума и паники никто не слышал ее голоса.
– Ребята, успокойтесь! – старалась перекричать звук снарядов заведующая детским домом.
– Светлана Яковлевна,