представители ВЦСПС и ЦСУ, то есть профсоюзов и статистического управления.
Сталин, как уже говорилось, остался и после XIII съезда партии генеральным секретарем ЦК РКП(б). За два года пребывания на этом посту его власть и влияние заметно усилились. Он уже не был «незаметной» фигурой, и его тяжелую руку почувствовали многие партийные руководители. Он немало потрудился над созданием партийного аппарата, и это был во все большей степени «его» аппарат. К тому же борьба с троцкистской оппозицией привела не только к решающему ослаблению политического авторитета Троцкого. Она ослабила и политический авторитет Зиновьева и Каменева, против которых главным образом направлял свои удары Троцкий.
В Политбюро на освободившееся после смерти Ленина место был избран Н. И. Бухарин. Полноправными членами Политбюро были в конце 1924 г. семь человек: Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский и Троцкий. По основным вопросам внешней и внутренней политики Рыков, Томский и Бухарин поддерживали Сталина, и это создавало для последнего возможность выйти из-под опеки Зиновьева и Каменева.
Сразу же после XIII съезда партии Сталин начал оттеснять Зиновьева и Каменева от их руководящего положения в «тройке». Недавней дружбе наступал конец. Уже через несколько недель после съезда партии в «Правде» был опубликован доклад Сталина «Об итогах XIII съезда РКП(б)», прочитанный им на курсах секретарей укомов партии при ЦК. В этом докладе Сталин обвинил Каменева в его «обычной беззаботности насчет вопросов теории, насчет точных теоретических определений»[151]. Поводом к этому обвинению послужило искажение в докладе Каменева ленинской цитаты о превращении «России нэповской в Россию социалистическую». Вместо слова «нэповской» в «Правде» было напечатано «нэпмановской». Сталин пустился в рассуждения о том, что никакой «нэпмановской» России у нас нет и быть не может. Допущенная ошибка была результатом невнимательности стенографиста и корректора, о чем через несколько дней сообщила «Правда».
В том же докладе Сталина содержались нападки и на Зиновьева, хотя его фамилия не упоминалась. «Нередко говорят, – заявлял Сталин, – что у нас “диктатура партии”… Мне помнится, что в одной из резолюций нашего съезда, кажется, даже в резолюции XII съезда, было пущено такое выражение, конечно, по недосмотру. Видимо, кое-кто из товарищей полагает, что у нас диктатура партии, а не рабочего класса. Но это же чепуха, товарищи»[152]. Разумеется, Сталин хорошо знал, что положение о диктатуре партии выдвинул и пытался обосновать в своем политическом докладе на XII съезде РКП(б) Зиновьев. И в единогласно принятую резолюцию съезда это выражение попало отнюдь не по недосмотру. Зиновьев и Каменев очень болезненно реагировали на выпад Сталина. По их требованию в ЦК собралось совещание руководящего ядра партии, на котором присутствовали 25 членов ЦК и все члены Политбюро. Большинством голосов рассуждения Сталина о «диктатуре партии» были отвергнуты и одновременно была одобрена