стали вырисовываться, однако, и многие принципиальные расхождения. Как раз в 1924 – 1925 гг. стал осуществляться важный поворот в политике партии в деревне, основная суть которого сводилась к ликвидации пережитков «военного коммунизма» и к развитию сельскохозяйственного производства в рамках более последовательного проведения новой экономической политики. В деревне был легализован наем батраков и облегчена аренда земли. Были отменены многие административные ограничения кулацкого хозяйства. Кроме того, был снижен сельскохозяйственный налог и уменьшены цены на промышленные товары. Основная цель этих мероприятий состояла в оживлении хозяйственной деятельности середняка – центральной фигуры в деревне. Однако от проведения в жизнь принятых решений выигрывала и зажиточная часть деревни. Выигрывала и вся страна в целом, ибо речь шла об увеличении производства продовольствия и сырья для легкой промышленности. Валовая продукция сельского хозяйства превысила уровень 1913 г. и продолжала увеличиваться[155].
В целом новые решения ЦК по проблемам деревни были правильными, и они вполне укладывались в рамки нэпа. Можно было бы лишь говорить о преждевременности некоторых решений. Так, например, снижение цен на промышленные товары в условиях сохранения товарного голода и сокращение сельскохозяйственного налога привели к увеличению денежной массы в деревне, то есть к росту неудовлетворенного спроса.
Основная роль в теоретическом оформлении нового курса сельскохозяйственной политики принадлежала Н. И. Бухарину, которому почти во всем вторил и А. И. Рыков. При этом они нередко формулировали свои предложения с последовательностью и откровенностью, которая шокировала многих ортодоксальных большевиков, привыкших к тому, что понятия «кулак», «торговец», «богатый крестьянин» являются синонимами понятия «враг пролетариата». Так, например, Рыков в своем докладе на XIV партийной конференции призывал вообще отказаться от каких бы то ни было административных форм давления на кулаков и на частный капитал в городе. Рыков считал, что к кулаку можно и нужно относиться так же, как и к середняку, то есть не притеснять его административными мерами, не «давить на него». Это не означало, конечно, отказа от многих мер экономического контроля и давления (например, через систему налогов). Более подробно развивал эту же точку зрения Бухарин. Критикуя на той же конференции идею обострения классовой борьбы в деревне, Бухарин выдвинул свою идею мирного развития в деревне.
«Какие будут элементы в деревне? – спрашивал Бухарин. – Бедняцкая кооперация – колхозы. Середняцкая кооперация в области сбыта, закупок, кредита и т. д. Будет местами и кулацкая кооперация, которая, вероятно, будет иметь свою опору в кредитных товариществах. Вся эта лестница будет врастать в систему наших банков, наших кредитных институтов и вместе с тем в систему наших хозяйственных учреждений вообще. Что же у нас в общем получится? В общем у нас получится то, что если кулак будет врастать в общую систему, это будет элемент