– издавна, из поколения в поколение. Прибыли с этой профессии немного, в богачи не выбьешься. Но не зря сравнивают меламеда со священным сосудом, полным веры и непоколебимого упорства. Хотя живут эти люди, как все – женятся, пестуют семьи, растят детей… – обычная жизнь.
С чего начнем? Не с тех ли далеких дней, когда еще царствовал русский царь, и власть его казалась столь же неколебимой и вечной, как и упорство меламедов? Йоэль, сын Моше Горовца, появился на свет за несколько лет до известных событий 1 марта 1881 года[4], когда был убит тогдашний самодержец Александр Второй. Словно в ответ на убыль императорской семьи, у Горовцев с тех пор что ни год рождался новый ребенок. Можно представить себе, какой гвалт стоял в этом доме – даже в отсутствие шумной компании учеников. А уж когда хедер[5] был полон – ох… – впору было уши затыкать. Но, как говорят умные учителя, дети есть дети. Если ребенок вял и малоподвижен – пощупай ему лоб – не заболел ли? Лбы у детей в доме меламеда Моше можно было не проверять – веселые детские голоса разносились по всей округе.
В компанию первых лиц местечка меламед не попадал – уж больно небогат, невелика птица. Весь дом – кухонька да две комнаты. В одной голова на голове ютились жена и детишки, другая отводилась под хедер. Там за длинным столом, в тесноте и в суете, помещалось до двух с половиной десятков малышей.
Когда Йоэль достиг возраста бар-мицвы[6], родные и близкие собрались на праздничную церемонию наложения тфилин[7]. Старший сын меламеда возблагодарил Господа, гости одобрительно загудели и перешли к угощению. Они налегали на зеленый горошек, пили водку за радость жизни, хриплыми голосами распевали веселые песни и наперебой поздравляли Йоэля. Удивляясь, как быстро бежит время, они похлопывали мальчика по спине, гладили по голове: вот ведь, какой большой – и оглянуться не успели, а уже вырос отцу помощник!
Ну да, помощник… Не сахар жизнь у помощника меламеда, ох, не сахар. Были сладкие сны, да все вышли. Осень ли, зима ли, в дождь и в снег поднимайся чуть свет – собирать детей в хедер. И сам не рад, а ученики – тем более. Ну какой пятилетний ребенок по своей воле выберется из-под одеяла, чтобы идти на урок? Плетутся сонные, недовольные, ноют в голос, нога за ногу заплетается, чуть отвернешься – и нету, сбежал. Догонишь такого, влепишь с досады подзатыльник, а он – в рев. Поди управься с таким цыплячьим выводком!
Да и потом, уже в хедере, попробуй-ка всех в узде удержать, за стол усадить, накормить, выгулять, а потом снова собрать, снова усадить да еще при этом и буквы показывать! Вот уж работенка так работенка – врагу не пожелаешь!
Но Йоэль не жаловался. Вскоре он превратился в красивого широкоплечего юношу. Глубина его темных глаз подчеркивалась бледностью – парень проводил много времени за чтением Гемары[8] и изучением священных текстов. И хотя его детские и подростковые годы отнюдь не отличались беспечной легкостью, а заполнены были трудом и учебой, здоровьем Йоэль вышел крепок