опять вскинул к глазам бинокль, пытаясь отыскать среди зыбких зеленых теней и силуэтов вход в ущелье.
– Что молчишь?
– Ну, не знаю, командир…
Витвицкий придвинулся к нему поближе.
– У меня такое чувство, что мы здесь не одни.
– Видел что-нибудь?
– Ни хрена не видел. Я же говорю, пусто, никаких следов. Но ощущение такое есть. Хребтом чую, где-то поблизости чужие. И еще мне показалось, что за мной постоянно кто-то наблюдает. Понимаете, командир?
– Понимаю, – хмыкнул Ермаков. – Я испытываю примерно то же. Ладно, наши подозрения к делу не подошьешь. Собирай группу, будем двигать к кишлаку.
Витвицкий бесшумно исчез, а Ермаков тем временем погрузился в размышления. Еще на плато ему показалось, что за группой ведется скрытое наблюдение. Ермаков всегда доверял собственной интуиции, и это обстоятельство не раз спасало ему жизнь. Он обладал сверхобостренным чувством опасности. Способность улавливать импульсы внешней угрозы среди обычных людей встречается крайне редко. Некоторым людям, по роду службы часто сталкивающимся с опасностями, иногда удается после длительных тренировок развить в себе это качество.
Ермакову в этом смысле повезло. У него это ценное качество присутствовало с рождения, а служба в Афганистане лишь помогла проявиться его уникальным способностям в полной мере. В его практике уже было несколько случаев, когда он успевал скатываться в люк бэтээра или падать в укрытие за доли секунды до рокового выстрела. Зачастую он даже не успевал осознать опасность, мышцы работали в этот момент молниеносно и предельно точно, выводя уязвимую плоть из-под огня. Нет, он не был ясновидцем и его способности не проявлялись в повседневной жизни – только в минуты смертельной опасности. В настоящий момент это шестое чувство сигнализировало об опасности, хотя внешние ее признаки отсутствовали. Ермаков не видел также причин не доверять старшине Витвицкому. Три месяца назад, когда заболел гепатитом прапорщик Крылов, он сам уговорил Васильева поставить замкомвзвода Витвицкого на должность старшины. Временно. Поскольку в мире нет ничего более постоянного, чем временное, Витвицкий и по сию пору занимал пост старшины, о чем Ермаков ни разу не пожалел. У Витвицкого почти не было слабых мест. При без малого двухметровом росте он был хорошо координирован, а его движения напоминали повадки дикой кошки. По физической силе и навыкам рукопашного боя он превосходил любого в роте, за исключением самого Ермакова, превосходство которого признал сразу и безоговорочно. Перед армией успел год поучиться в Бауманке и после школы сержантов был направлен в Кабульский батальон ВДВ. Ермаков ценил в старшине не только физическую силу, но и острый ум, умение изворачиваться в любой самой неблагоприятной ситуации. После назначения на должность Витвицкий изменился только в лучшую сторону, он был справедлив и никогда не путал ротное имущество со своим. Служить ему оставалось три месяца, также как и Калайчеву, которого Ермаков ценил и уважал в такой же степени, как и старшину.
Калайчев