это серьезно?
Гавар посмотрел на пару. Посмотрел внимательно. Дженнер был напряжен и бледен, даже веснушки не могли скрыть его бледности. В глазах читались обида и готовность защищаться. Что касается Боуды, его жена всегда была женщиной с острыми краями, от идеально отточенных скул до ядовитого языка. А горе, охватившее ее после смерти сестры Дины, заострило ее до лезвия бритвы.
– Женщина, у которой нет ни капли крови Джардинов, и Джардин, не имеющий Дара, – констатировал Гавар, глядя на отца. – Хорошая альтернатива, но меня этим не купишь.
– Ты еще глупее, чем я думал, – сказал отец. Он подошел к спинке дивана и встал между своими новыми избранниками, положив руку на плечо Боуды. – В случае умственной недееспособности наследника супруга может выступать в качестве доверенного лица до тех пор, пока их дети не достигнут совершеннолетия и старший не получит статуса наследника. По закону Боуда вполне может быть наследницей и леди Кайнестона, пока вашему старшему ребенку не исполнится восемнадцать лет.
– У нас нет детей, и не будет, пока я каждый раз, лежа в постели и поворачиваясь к жене спиной, жду, что она вонзит мне нож в спину.
– О, я не знаю… – покачал головой отец. Его рука соскользнула с плеча Боуды, толстые мясистые пальцы обхватили сзади ее стройную шею. Выражение лица Боуды не изменилось, хотя Гавар был уверен, что видел, как она вздрогнула. – Когда человек напивается так часто, как ты, он может многое не помнить из того, что делает. Я не удивлюсь, если в ближайшее время появится новое поколение Джардинов. Я прав, дорогая дочь?
Пальцы стиснули шею Боуды. За последнее время она так похудела, что казалось, ничего не стоит этим пальцам сжать чуть сильнее, и ее шея сломается.
На что отец намекает? Он приказал Боуде соблазнить Гавара, когда тот будет сильно пьян и сможет осознавать, что делает?
Или… нечто похуже? Его рука так собственнически держит ее за шею. Неужели Боуда может отдаться отцу, чтобы получить шанс отнять у Гавара его право наследника? Немыслимо! Но рядом с ней сидел Дженнер – доказательство того, насколько далеко члены этой семьи готовы пойти, чтобы получить желаемое.
Слишком возмущенный, Гавар, не желая смотреть на свою жену, повернулся к брату. Он сказал Абигайл Хэдли, что предательство Дженнера могло быть результатом давления отца. Но та покачала головой и ответила, что смотрела на Дженнера, который сидел на смотровой площадке вместе с остальными Равными, когда ее вели на эшафот. Он отвел взгляд в сторону. И не выглядел подавленным или опустошенным. Он не действовал под нажимом отца. «Дженнер знал, что он делает», – сказала Абигайл.
Глядя на Дженнера, нервно ерзающего на диване, Гавар понял, что она была права. Дженнер заманил ее и предал. И теперь Гавар понял почему. И он не знал, что испытывает сейчас к брату – жалость или отвращение.
– Конечно, твой брат, – продолжал отец, – в настоящий момент не имеет Дара. Но это также может скоро измениться. Араилт Крован любезно согласился остаться в Лондоне на несколько