прибор, покосился Игнатьев.
– Цыганить или на распутство потрафлять, – объяснил камердинер. – А коли так, ещё и мало будет кошки из окна! Ведра помойного не жаль.
Глава III
Оставив в Иркутском казначействе пятьсот тысяч рублей, выделенных правительством для обустройства посольства в Пекине, Игнатьев выехал в Кяхту. По пути он заехал в Верхнеудинск и осмотрел оружие, собранное для китайцев. Арсенал выглядел весьма внушительным обозом и насчитывал триста восемьдесят подвод. Чтобы не разбить на горных дорогах Монголии крепостные пушки, предназначенные в дар Пекину, Николай решил переправить их морем, а самому добраться до Китая «малым штабом».
Чем меньше штаб, тем легче выиграть сражение.
Девятнадцатого апреля он со своим отрядом въехал в Кяхту: отсюда до границы с Монголией рукой подать.
Кяхтинский градоначальник Деспот-Зенович выехал ему навстречу и после приветственных слов, нахмурился:
– Вчера из Урги вернулся пограничный комиссар Карпов. Он сообщил, что монгольский амбань отказывает вам в проезде в Пекин.
– Он что, белены объелся?
– Гороха, – мрачно пошутил Деспот-Зенович. – Все они жулики, живут обманом.
Расположившись в отведенном ему доме со скрипучими полами, Николай тотчас написал запрос в Трибунал внешних сношений Китая: на каком основании его, посланника русского царя, местный монгольский невежда держит на границе? В этой своей обвинительной ноте он заявил, что будет ждать ответа в течение двух недель, поскольку торопится передать китайскому правительству оружие и офицеров-инструкторов. В противном случае он оставляет за собой право следовать в Пекин согласно Кяхтинскому договору.
Когда конверт был засургучен и отправлен, Татаринов постарался успокоить Игнатьева.
– Не вы первый, ваше превосходительство, оказываетесь в столь нелепом положении. В прошлом году мы с графом Путятиным, назначенным в Китай посланником и полномочным министром, точно так же сидели в Кяхте.
– И чем это кончилось? – нервно побарабанил пальцами по столу.
Николай и отшвырнул от себя письмо монгольского чинуши.
– Тем, – ответил драгоман, – что мы вынуждены были отказаться от сухопутной экспедиции и, не дождавшись ответа на свою жалобу в Трибунал, добрались до Амура, пересели на пароход «Америка» и лишь таким образом добрались до Печелийского залива.
– В Японию?
– Да.
– Печально.
– А до этого, – вступил в разговор секретарь Вульф и поправил на носу очки, – такая же неудача постигла посольство графа Головкина. Прибыв в Ургу, он так и не дождался визита к нему ургинских чиновников, и только через год ему удалось подписать российско-китайский договор.
– Выходит, что маньчжурское правительство в третий раз оскорбляет Россию, – пристукнул кулаком по столу Игнатьев и возмущенно посмотрел на своего секретаря Вульфа, как будто в том была его вина. – Не понимаю, отчего мы с этим миримся?
– С