решила, что ей нужно принять ванну, чтобы смыть чувства стыда и вины. Она набрала полную ванну горячей воды, сбросила халат и ступила в ванну, чувствуя, как горячая вода ласкающе оживляет ее, и она говорила себе, что сегодня будет новый день, повторяла это снова и снова и набиралась сил.
Я больше не буду с этим мириться, сказала она себе. Не буду, громко говорила она в мыслях, пытаясь выгнать непристойные слова из своей головы, пытаясь не возбуждаться из-за них в своем с виду истомленном состоянии. Это неправильно. Она подумала о работе, проводя куском мыла по рукам и не обращая внимания на телефонный звонок, который прозвонил раз тридцать, прежде чем смолк. При внезапной мысли, что это могла звонить мама, она подскочила в ванне. Нет, уверила она себя, мама не стала бы так долго звонить. Еще одна проблема. Непристойные звонки. Если они продолжатся, придется поменять себе номер и объяснять всем почему. Она вздохнула.
После ванны она приняла душ, потом наконец-то позавтракала – розовым грейпфрутом, который порезала на дольки и съела, так же как и апельсиновый кекс с изюмом и отрубями, купленный в гастрономе в подвале дома. Потом она пойдет прогуляться в парке. Стоя с тарелкой и бумажной салфеткой в руке, она посмотрела на новый стереотелевизор, который купила специально для того, чтобы смотреть музыкальные записи, и увидела несколько журналов на столике. Юбилейный выпуск «Пипл» с фотографией Ингрид Бергман на обложке привлек ее внимание, и ее сердце растаяло при воспоминании об отце, о матери и о том, что смерть сделала с этой женщиной.
Его убийцу так и не нашли. Жестокий подонок. У нее мелькнула мысль о фотографиях, которые она видела, полицейских снимках с телом отца, изувеченным почти до неузнаваемости. Никаких подозреваемых, но почти наверняка разборки между преступниками, сказали в полиции. Ей показали фотографии. «Вы не знаете, кто мог быть способен на такое? – спросили ее. – Друг? Враг?»
Она не могла назвать им никого из знакомых, никого, кто был бы способен на такую нечеловеческую жестокость.
Башня многоквартирного дома щекотала взгляд Небесного Коня, пока он обводил его во всю поразительную высоту, словно длинную каплю, которая наконец упала на землю.
Нью-Йорк очень напоминал ему Монреаль своими старыми серыми зданиями, космополитичной манерой женщин одеваться, но высота и современный вид новых зданий больше походили на Торонто. Он прочел латунную табличку: «Парквью-Хаус» и номер: 400, Восток, 116-я улица, – и неторопливо подошел к двойным стеклянным дверям. Никакой консьерж не прицепился к нему. Он вошел и прочел ряды имен напротив кнопок, нашел «А. Ив» в ряде пятнадцатого этажа: квартира 1504. Нажал кнопку и стоял, дожидаясь, а мимо него прошел человек с боксером на поводке и сунул ключ в замок, собака уставилась вверх и фыркнула. Небесный Конь улыбнулся, но мужчина с кустистыми седыми волосами и такими же усами только кивнул и вошел в дверь, плотно закрыв ее за собой.
– Да? – сказал хрипловатый голос из динамика.
Небесный Конь прислушался с улыбкой на губах. Красивый голос.