кариотип из лейкоцитов крови одной из обезьянок-капуцинов, – объяснил Карлтон.
Видя их возбуждение, Лорна понимала, что у коллег припасено кое-что еще.
– У капуцинов обычно набор из двадцати семи хромосомных пар, – с неподдельным удивлением заметил Пол.
– Но здесь их двадцать восемь. – Лорна еще раз взглянула на кариотип на экране.
– Вот именно! – подтвердила Зоуи.
– Карлтон, вы сказали, что хотите повторить тест. – Лорна повернулась к директору. – Это наверняка лабораторная ошибка.
– Сейчас как раз и проводится новый тест, но я подозреваю, что он подтвердит уже полученные результаты. – Карлтон кивнул на монитор.
– Это почему?
Директор подался вперед, взял мышку и пробежал по пяти другим генетическим картам.
– Вот этот следующий кариотип принадлежит второй обезьянке-близнецу. И опять мы видим двадцать восемь хромосомных пар, как и в первом случае. Следующая у нас овечка, потом котенок ягуара, попугай и последний – бирманский питон.
– Питон?
Нахмурившись, Лорна посмотрела в другой конец лаборатории, где в инкубаторе помещалась кладка яиц. Горя желанием получить подтверждение своим догадкам, Карлтон, вероятно, вскрыл одно из яиц, чтобы раздобыть образчик ДНК эмбриона.
– У питонов обычно тридцать шесть пар хромосом, – продолжал директор. – Смешение микро– и макрохромосом.
– Здесь их тридцать семь. – Лорна посмотрела на экран.
– На одну пару больше, чем обычно. Как и у всех остальных. Вот почему я уверен, что мы получим те же результаты, когда повторим тест. Чтобы лаборатория совершила одну и ту же ошибку шесть раз подряд – это за пределами статистической погрешности.
Лорна задумалась, пытаясь понять, что бы это могло значить.
– Вы хотите сказать, что у всех животных с траулера один и тот же генетический дефект? У каждого лишняя пара хромосом?
У людей иногда встречались такие генетические отклонения. Одна дополнительная хромосома приводила к возникновению у ребенка синдрома Дауна. Был еще синдром Клайнфельтера, когда мальчики рождались с двумя Х-хромосомами, что давало кариотип вида XXY. И в редких случаях люди появлялись на свет с дополнительной парой хромосом – это приводило к ранней смерти или сильной умственной отсталости.
Она нахмурилась, не отводя глаз от монитора. Ни у одного из этих животных не было ничего похожего. Внутреннее смятение, видимо, отразилось на ее лице.
– Я думаю, вы не в полной мере осознаете, о чем мы тут толкуем, – сказал Карлтон. – Эта дополнительная пара хромосом не есть следствие генетического нарушения. Причина тут вовсе не в случайной ошибке деления при образовании сперматозоидов или яйцеклеток.
– Почему вы так уверены?
С помощью мышки он снова пробежал по всем шести кариотипам, указывая на последние пары хромосом в каждом случае.
– Образцы с траулера не просто имеют дополнительную пару хромосом. У них всех эта пара одинаковая.
Только теперь