он сумеет лучше держать себя в руках…
– Но я хотел бы, чтобы ты и твои ярлы остались у меня… – добавил Рамвальд конунг и опять усомнился, что действительно этого хочет.
– Благодарю, но мне лучше быть с моими людьми. На всякий случай.
И Торвард впервые улыбнулся. Но это была не прежняя его улыбка, быстрая, живая и открытая. Она словно бы всплыла из каких-то неведомых глубин и медленно осветила лицо, причем Торвард улыбнулся только правой половиной рта. Рамвальд конунг никогда не видел кюны Хёрдис и не знал, что так улыбается Торвардова мать-ведьма. Но фьялли это знали, и при виде новой улыбки вождя их каждый раз пробирала дрожь.
А кварги так и не поняли, что он имел в виду: что ему следует оберегать своих людей от Винденэса или Винденэс от них.
Фьяллям освободили два больших гостевых дома прямо в конунговой усадьбе, и они расположились там. Прослышав, что конунг фьяллей покупает в большом количестве меха, шерсть и кожи, расторопные торговцы мигом навезли в усадьбу всякого: и подороже – для знатных, и подешевле – для дренгов. Широкий двор усадьбы мигом превратился в подобие торга. Торвард прохаживался вдоль разложенного товара, придирчивым взглядом оценивая привезенное.
– Что это ты приволок? – Он остановился перед волокушей, на которой были разложены одна на другой три медвежьих шкуры – бурая, потемнее, другая посветлее, с рыжеватым отливом, и третья почти черная. – У нас во Фьялленланде медвежьи шкуры носят только бонды.
– Но ведь это самый подходящий мех для берсерка! – ответил находчивый торговец. – Берсерк, «медвежья шкура», что же им еще носить! А ведь не может такого быть, чтобы у тебя, конунг, в дружине не оказалось ни одного берсерка!
– Ну, парочка «медведей» у меня есть! – Торвард усмехнулся и крикнул: – Бьёрн! Иди сюда, тут для тебя кое-что принесли! [4]
– Посмотри, конунг! – окликнул его Сёльви. – Никогда такого не видел!
Отвернувшись от связок дорогих собольих шкурок – и местных, и квиттингских, и даже говорлинских, черных с рыжеватым отливом, – Торвард обернулся на знакомый голос. Сёльви стоял возле волокуши, на которую было выложено несколько больших шкур с длинным густым ворсом, почти белым, только с серыми полосами по бокам. Выглядели шкуры красиво и очень необычно.
– Что это? – Торвард поднял глаза на хозяев товара. – Что-то я таких зверей не знаю.
Товар привезли мужчина и женщина, оба барландцы, судя по бусам, плотно охватывающим шеи, – из голубых, зеленых и янтарных круглых шариков. Подвески из таких же бус у женщины на висках спускались с ленты, повязанной поверх головного покрывала.
– Это ледовые волки, Торвард конунг, – с достоинством ответил мужчина.
– Никогда о таких не слышал.
– Их добывает племя, которое называет себя хильелапси. Их земли примыкают к Ледяному морю. Это на север от Барланда, если по суше, и на северо-восток от вандров, если идти по морю.