заканчивая несуществующими сестрами.
– Слышь, Сергей, а я смотрю ты очень популярен, – оценил Лех Шустрик и довольно улыбнулся.
Серега на это ничего не сказал. Лишь поудобнее, если это было только возможно, расположился на нарах и стал ждать, как дальше судьба повернется. Все равно за решеткой много не навоюешь.
Вскоре утихомирились и его враги.
Но не все.
Один из бравых егерей подошел к краю камеры, взялся руками за решетку, словно решил ее выломать, и прижался лицом к прутьям. И без этого не красавец, а сейчас выглядел так вообще страшно. Бледное вытянутое лицо, большие водянистые глаза, толстый нос, расплющенный о прутья, тонкие губы и грязная пакля волос. В дополнение ко всему под глазом впечатляющий синяк, да старый зарубцевавшийся шрам, протянувшийся вдоль горла, словно кто-то пытался сделать ему колумбийский галстук, но неудачно. Пациент выжил.
– Слышь ты, смертник, ты откуда такой красивый нарисовался? Я тебя, человечек, на всю жизнь запомнил. Ты теперь знай, что Гурт Гнилушка тебя вовек не забудет. Когда я отсюда выйду, мы с тобой обязательно по душам поговорим.
– Гнилушка, отстань от человека. Ты то отсюда может и выйдешь, а вот он вряд ли, – произнес один из егерей.
И камеры взорвались хохотом.
Одинцов на них внимания не обращал. Пусть гогочут. Все равно правда на его стороне останется.
В конце коридора показался ночной тюремщик. Он был не один, а в компании трех стражников, вооруженных алебардами, и богато одетым господином. Его достаток легко можно было определить по дорогому камзолу с надутыми рукавами и золотыми пуговицами, массивной золотой цепи с медальоном, меховой шапке с двумя хвостами и плащу, спускавшемуся к сапогам. Тюремщик семенил подле него и, судя по заискивающему тону, прогибался изрядно.
– Князь Боркич, какая радость, что вы к нам заглянули. А мы уж и не ждали вас тк скоро. Помнится, на прошлой неделе вы к нам приходили за товаром. Мы уж и не чаяли…
– Да как не зайти то, когда по всему городу слух такой идет. Про бойца несравненного, который всю таверну старого хмыря Микулы по бревнышку раскатал. Если бы не наши несравненные стражи порядка, он бы и дальше пошел колобродить по окрестным кабакам.
Голос у князя был грубый с придыханием, но чувствовалось, что он себе цену знает.
– Есть у нас такой. Есть. Недавно доставили. Пока сидит тише воды, но глаза злые, чистый зверь, – поддакнул тюремщик, забегая вперед князя, чтобы дорогу показывать. Но князь и без него неплохо разбирался на местности.
Серега внимательно прислушивался к разговору гостей и не сразу заметил, что все обитатели камер смотрят пристально на него. С чего бы такая популярность?
– По твою душу идут, – успел ему шепнуть Лех.
Сергей кивнул в ответ. Мол, понимаю, спасибо, что предупредил. Но потом только до него дошло, что сказал Шустрик. Это получается, про него говорят, что он таверну по бревнышку разнес, это у него взгляд злой, чистый зверь. Что за чушь несусветная?! Надо объяснить князю, вроде он с виду разумный человек,