иначе комиссия возьмется за Кая всерьез, а их ведь хлебом не корми – дай загубить человека! Ладно, ты иди, куда шла, доктор Лиля, но не забудь…
– Только между нами!
– Хорошая девочка!
Во второй половине дня Лиля находилась в ординаторской, пытаясь разобраться в многочисленных назначениях Елены Проскуряковой – Никодим лично попросил девушку этим заняться, так как сам укатил на совещание в комитет. Лиле хотелось что-то сделать для Елены, хотя в глубине души она и понимала, что женщине вряд ли удастся помочь. Она успела показать новому доктору фотографии детей – очаровательных близнецов одиннадцати лет. Елена все спрашивала, что изменилось бы, обнаружься опухоль на более ранней стадии. Лиля сказала ей правду: возможно, ее дело тогда вселяло бы больше надежд. Однако зная, что развитие опухоли такого рода на первых порах протекает бессимптомно, Лиля сознавала, что «прихватить» ее вовремя, пока не началось метастазирование, практически нереально – разве что при рутинном осмотре, если какому-то врачу вдруг вздумалось бы ни с того ни с сего сделать Елене хотя бы КТ головного мозга!
Размышляя над этой невеселой ситуацией, Лиля услышала тихий стук в дверь.
– Войдите! – крикнула она, и в проеме показалась худенькая женщина лет сорока. Лиля уже видела ее раньше – она лежала в соседней палате с Еленой и Ольгой.
– Здравствуйте, – неуверенно проговорила пациентка. – А Павел Евгеньевич…
Ее палату курировал Павел Дмитриев, но его на месте не было, о чем Лиля и проинформировала женщину. Видя, что та не торопится уходить, переминаясь с ноги на ногу и явно желая сказать что-то еще, Лиля пригласила больную присесть и поинтересовалась:
– У вас какая-то проблема? Может, я смогу помочь?
– Это… было бы здорово, – пробормотала женщина. – Видите ли, я лежу в палате с Ларисой… Ларисой Мартыненко, и ей колют обезболивающие…
– Какие?
– Не знаю, честно говоря, но они… Понимаете, похоже, они ей не помогают!
– А с чего вы так решили?
– Да кричит она – просто воем воет!
Лиля удивленно потерла подбородок.
– Ну, знаете, не видя назначения врача, я не могу сказать ничего определенного – Павел Евгеньевич ведь знает, что делает!
– Наверное, вы правы… Я тогда пойду, да?
– Погодите!
Лиля решительно встала.
– Я сейчас пойду и поищу Павла Евгеньевича. Если не найду, тогда я зайду к вам и посмотрю, что можно сделать, идет?
Лицо пациентки заметно просветлело.
– Спасибо, доктор! – сказала она. – Большое вам спасибо!
Лиля обежала все отделение, но так и не нашла Дмитриева. Ничего не оставалось, как вернуться в палату, из которой заходила пациентка. В самом ее конце, у окна, скорчившись, лежала пожилая женщина. Судя по тому, что она тихо постанывала, именно ее имела в виду просительница.
– Здравствуйте, – сказала Лиля, подходя. – Это у вас сильный болевой синдром?
– У нее, у нее, – закивала ближайшая соседка, скорчив