лежало убеждение, что граждане способны принимать решения не только в рамках своей частной жизни, но и в рамках общественной жизни. Кроме того, коллективные решения должны идти на благо сообщества. Поэтому демократия не случайно впервые возникает в обществе, впервые же проявившем способность к такому рациональному мышлению, которое характерно для современной науки и, в более широком плане, для общества современного типа. Так же не случайно, что это общество создало алфавит, сделавший образование доступным для значительно большей части населения.
В период наивысшего расцвета афинская демократия воплощала базовые свойства демократии настолько полно, насколько это вообще возможно для политической системы. Из первого расцвета демократии мы должны извлечь важный урок: эффективная форма правления возникает не сама собой. Она требует активного участия основной массы граждан, причем таких граждан, которые обладают знанием и умственным развитием, позволяющим выполнять гражданские обязанности, а также готовы тратить время, деньги и силы на выполнение своих обязанностей.
V. Оценка достижений Древней Греции
«[Греческая] полития – выдающееся явление. Это шедевр изобретательности и практической сметки, один из наиболее удачных или, может быть, самый удачный политический артефакт в истории форм правления»[153]. С мнением Файнера трудно не согласиться. Благоговейный трепет охватывает нас, когда мы представляем себе достижения древних греков в архитектуре, астрономии, математике, философии, науке, скульптуре и вообще в искусстве. Все это стало возможным потому, что впервые в истории человеческий ум избавился от суеверий и получил возможности следовать свободно избранным путем. Пожалуй, самым важным из всего, чем древние греки одарили человечество, была демонстрация способности человека к рациональному мышлению, демонстрация силы разума.
И нигде эта сила не проявилась ярче, чем в конституции Клисфена: созданный разумом «артефакт» превратил общество охотников за рентой в демократию – первую и по сей день одну из самых успешных демократий всех времен. В этой связи уместно исправить ошибку, которую, как представляется, совершали в отношении афинской демократии многие, в том числе и Джеймс Мэдисон. «Отсюда выходит, что такие [чистые] демократии всегда являли собой зрелище смуты и раздора, всегда оказывались несовместимыми с личной безопасностью или имущественными правами и вообще были настолько же недолговечны в жизни, насколько разнузданны при смерти»[154]. Однако в Афинах налоговое бремя было, по нынешним стандартам, довольно легким, а такие серьезные меры перераспределения, как аннулирование долгов или передел земли, «даже не рассматривались»[155]. Поэтому Мэдисон сильно заблуждался, если, бичуя чистые демократии, имел в виду Афины.
Точно так же нельзя сказать, что афинская демократия была недолговечной. С двумя краткими перерывами она просуществовала с 510 г. по 322 г. –