если вы возьмете в награду центнер-другой, возражать не станут.
– Хы!… Хы!… А!… Кх-х-х-кх-хх… – закашлялся Колобков, расширяя глаза до размеров блюдечек. – Скокх… скхолько?!! Ху… ху… ху… я спокоен, я спокоен… я глубоко дышу, я расслабился… Гражданка черт, можете мной располагать. Василь Василич, заводи свою машину – доставим пенсионеров по адресу! Петрович, раскочегаривай дизель – извини, болеть теперь некогда. Вернемся, я тебе руку сделаю, как у Никулина – бриллиантовую! А пока – извиняй…
– Меня обратно отправьте, – напомнила Стефания.
– А что – держит кто-то? – удивился Колобков.
– Я сама не умею, – сердито сообщила чертовка. – Я самая младшая в ранге, никакой магией не владею. Свистните снова в этот ангельский свисток! Ну?!
– Серега, не заставляй женщину ждать, – строго приказал Петр Иванович.
Чертанов послушно дунул в свисток, и Стефания растворилась в воздухе. На этот раз – без вспышки, бесследно.
– Так, деды… – потер ладони Колобков, взирая на старичков уже совсем другими глазами. – Бриллиантовые вы мои… Вот, Матильда Афанасьевна, учитесь! Если б вы свою пенсию не фукали на всякую ерунду, а спокойно складывали в чулочек, глядишь, за тыщу лет тоже на алмазную комнату скопили бы!
– А вы, Петр Иваныч, меня не учите, не учите! – встала на дыбы теща. – Вы свои капиталы у народа наворовали, государство обокрали! Ничего, ужо налоговая-то вами займется, посадят, как миленького!
– Вашими заботами!… – издевательски поклонился зять. – Думаете, я не знаю, кто на меня каждую неделю кляузы налоговикам строчит? И что? Нету ничего, прокля… уважаемая Матильда Афанасьевна! Вы б хоть думали иногда – если я сяду, кто вас с дочкой и внуками кормить-то станет? Зинку вы к труду совсем не приучили, а Светка пока-то еще институт закончит…
– Петя! – возмутилась жена.
– А что – неправда, что ли? – покосился на нее муж.
– Слушайте, а я это понимаю! – вдруг воскликнул Сергей, пялящийся на карту. – Вот, смотрите – остров Волхвов, Юберия, Черные острова, остров Цепь…
– Молодец, Серега, полиглот! – одобрил Колобков. – Не зря, значит, в институте корячился… Видите, охламоны, есть польза от образования!
– Да, но я этого языка не учил… – непонимающе посмотрел на него Чертанов.
– Чего? – оторвался от воспитания близнецов Петр Иванович. – А откуда тогда знаешь?
– Это наш эликсир, – любезно сообщил Каспар.
– Да, теперь ты можешь понимать и говорить на любом языке, – кивнул Мельхиор.
– Но если вдруг почувствуешь себя плохо, сразу иди к борту, – заботливо посоветовал Бальтазар.
– А что? – испугался Чертанов.
– С непривычки этот эликсир может вызывать тошноту, зуд, жжение, чесотку, сыпь, опухание щитовидной железы…
– Какой-какой железы? – нахмурился Каспар.
– Щитовидной.
– Такой не бывает, ты ее сам придумал.
– Ничего подобного, бывает!
– Давайте