медсестры, но доктора не показывались. Прошел час, за ним другой. Никого из пациентов не вызывали. Я отправился на поиски воды. По пути я заглядывал в кабинеты врачей. Но все они были пусты – ни пациентов, ни докторов. Никого.
Я подошел к сестре, которая вела учет пациентов. Она просматривала толстенную книгу с именами больных. Зазвонил телефон. Сестра подняла трубку.
– Доктора Менена еще нет, – сухо ответила она и дала отбой.
– Извините, – обратился я к сестре.
– Да?
– Докторов еще нет. Можно мне прийти попозже?
– Нет.
– Но здесь же никого нет.
– Доктора на вызовах.
– Да, но мне назначено на восемь тридцать.
– Здесь всем назначено на восемь тридцать.
Она показала на сидящих – около 50 человек.
– Ну, вы же внесли меня в список ожидающих, так что я вернусь через пару часов, возможно, тогда здесь появится какой-нибудь доктор.
– Если вы уйдете сейчас, то автоматически потеряете свой талон на сегодняшний прием. Вам нужно будет прийти завтра, если вы, конечно, нуждаетесь в лечении.
Я вернулся на свой стул. Все замерли в ожидании, никто не протестовал. И все вокруг погрузилось в оцепенение. Лишь изредка проходили две-три сестрички, посмеиваясь на ходу. Один раз они толкали перед собой инвалидную коляску, в которой сидел мужчина. Обе ноги у него были плотно забинтованы, а когда коляска проезжала мимо меня, я заметил, что у мужика нет уха: только черная дырка, разделенная на несколько маленьких отсеков, будто бы в ушную раковину забрался паук и сплел там свою паутину. Прошел час. Полное затишье. Еще час. Два часа. Мы ждали. Вдруг кто-то сказал:
– Доктор!
Человек в белом халате быстро зашел в один из кабинетов и закрыл за собой дверь. Мы были настороже. Ничего. В кабинет вошла сестра. Мы прослушали ее смех. Потом она вышла. Пять минут минуло. Десять. Дверь распахнулась, и вышел доктор со списком в руке.
– Мартинес? – прочитал он. – Хосе Мартинес?
Старый тощий мексиканец поднялся со стула и поплелся к доктору.
– Мартинес? Ну, Мартинес, дружище, как ты?
– Болен, доктор… Похоже, мне конец…
– Ну-ну… Заходи…
Мартинес засел там надолго. Я подобрал брошенную кем-то газету и попытался читать. Но у меня на уме, да и у всех, пожалуй, был один Мартинес. Когда он выйдет оттуда, кто будет следующим?
И тут Мартинес закричал:
– АХ-Х-Х-Х-Х! ОХ-Х-Х-Х-Х! ОСТАНОВИТЕСЬ! УХ-Х-Х-Х-Х! ГОСПОДИ! ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИТЕСЬ!
– Сейчас, сейчас, это не больно… – уговаривал доктор.
Мартинес снова завопил. В кабинет вбежала сестра. Вскоре крики стихли. Мы таращились на черную тень за полуоткрытой дверью. Затем в кабинет проследовал санитар. Через некоторое время Мартинес вновь подал голос, но теперь это были булькающие звуки. Наконец сестра и санитар вывезли его из кабинета на каталке. Мартинес лежал под простыней, но он был жив, потому что простыня не закрывала его лица. Сестра с санитаром оттолкали каталку в конец коридора и скрылись за дверьми, которые открывались