не разжимая объятий…
Уснула я мгновенно. И когда очнулась, увидела, что лежу в постели одна. Я села и протерла глаза. Влада в комнате не было. По высоким солнечным лучам я поняла, что уже день. Вскочив, выглянула в окно. Двор был пуст, в доме стояла тишина.
– Куда они все провалились? – изумилась я и начала натягивать джинсы.
В гостиной Снежан и Гал резались на диване в карты. Братьев не наблюдалось.
– А вот и прекрасная Лилечка! – сказал Снежан, глянув на меня, но тут же опустив взгляд в карты.
– Братья отправились прогуляться, – сообщил Гал. – Уже с полчаса как ушли. Сказали, что ты еще отдыхаешь.
– Уже полдень, – рассеянно заметил Снежан. – А вот тебе валет пик! – нервно добавил он и кинул карту на стол. – Обедать будешь?
– Позже! – ответила я. – Как братья вернутся.
– Да… да, – пробормотал Снежан.
– Не буду вам мешать, – сказала я.
– Да… да… – раздалось в ответ.
Я улыбнулась и вернулась в комнату.
Я была даже рада, что осталась в одиночестве. Необходимо было кое-что обдумать. Из головы не выходили слова Норы о черной жемчужине. Она считала, что даже такой «полуфабрикат», как у меня, обладает силой. Я понимала, что она не все мне рассказала. Но ведь вампирши нашли меня только для того, чтобы попытаться выяснить, у меня ли жемчужина, – уже одно это говорило о многом. Если бы это была просто бусина, они бы не искали ее так упорно.
Я закрыла дверь на задвижку, вынула сумку и достала бархатную коробочку для кольца. Именно в ней я хранила жемчужину. Сев на кровать, осторожно открыла коробочку. Мне показалось, что жемчужина как-то изменилась. Однако она выглядела все так же. Это была небольшая, неровных очертаний бусина, на вид мертвая. Матово-чернильный с каким-то неприятным оттенком запекшейся крови цвет не вызывал у меня восхищения. Я понюхала ее, запах показался неприятным. Лизнула, сама не зная зачем. И жемчужина вдруг «ожила». Я это видела по ее мгновенно изменившемуся цвету, будто внутри зажегся огонек. Но все равно она оставалась черной с еле видным багровым свечением, неровно горящим внутри.
«А если вынуть мою малиновую жемчужину, – мелькнула мысль, – и вставить в язык эту? Ведь ясно, что ее оживляет именно непосредственный контакт, а вне моего тела она в покое».
До меня дошло, что происходит, и я ужаснулась. Выходило, что это вовсе не «полуфабрикат», а вполне себе живая субстанция, неизвестно на что способная. Я тщательно вытерла жемчужину и уложила ее обратно в коробочку.
– Было бы правильным немедленно растворить это в кислоте! – строго сказала я сама себе. – И избавиться от проблемы раз и навсегда!
Я вновь открыла коробочку. На красном бархате матово сияла черная жемчужина. Она выглядела живой, и у меня сжалось сердце. Все-таки она была создана из моей крови, видимо, поэтому я чувствовала к ней такую тягу. И при мысли, что нужно растворить ее в кислоте и этим убить, похолодело сердце.
«В конце концов, – говорила я себе, – никто не знает, что она у меня, никто ее не видел. Вампирши лишь догадываются,