вдова! Никто из нас не хочет, чтобы ты его продавал.
– Поместье принадлежит не вам. У тебя есть вилла в южной части города.
– Ты любишь море. Почему не оставишь поместье себе?
– Дом слишком велик. Для чего поместье будет пустовать десятилетиями?
– Женись и обживись там, – предложил брат.
– Передавай привет маме, – сказал Халид, уклоняясь от предложения.
Рашиду не следует забывать, что это никогда не произойдет. Однако недавно он отпраздновал помолвку и изменил свое отношение к холостяцкой жизни. Но обратить Халида в свою веру брату не удастся.
В голове прозвучали слова Эллы, сказанные вчера ночью. Халид покачал головой. Говорить в темноте проще, сложнее – лицом к лицу, видя шрамы.
Положив телефонную трубку, он взглянул на стоящую на его письменном столе вазу. Халид принес ее в кабинет вчера. Она оказалась красивой – овальной формы, с неровными краями. В центре стеклянная ваза была желтой, как солнечные лучи. К краям цвет становился блеклым и вытягивался в тончайшие нити. Как ей удалось это сделать? Ваза была тяжелой, но выглядела хрупкой и очаровательной.
Судя по этой вазе, Элла действительно художница. Возможно, бабушка Халида заметила ее творческий потенциал и решила ей помочь.
Поднявшись, Халид направился в гостевой коттедж. Настало время посетить студию и оценить работу Эллы.
Специально выстроенная студия располагалась около гостевого коттеджа. Остановившись в дверном проеме, Халид почувствовал, как его окутал горячий воздух. Элла сосредоточенно работала, не замечая его. На ней был длинный кожаный фартук и кожаные перчатки до локтей. Молодая женщина в черных очках сидела верхом на длинной деревянной скамье. С одной стороны находился металлический лист, над которым она формовала расплавленное стекло при помощи длинной трубки. В нескольких футах стояла разогретая печь с открытой дверцей.
Темные волосы Эллы были стянуты в конский хвост. Даже в такой одежде она казалась женственной и хорошенькой. Почему ее заинтересовало почти забытое искусство стеклодувов? Требуется немало сил, чтобы работать в таких условиях. В студии было почти тридцать семь градусов. Но Элла выглядела спокойной, будто сидела в гостиной бабушкиного дома.
Молодая женщина неторопливо вращала трубку. Подув в нее в очередной раз, Элла придала стеклу вытянутую форму. Халид боялся ее отвлекать, чтобы не нарушить процесс.
Элла подняла глаза и нахмурилась, затем вернулась к работе.
– Что вам нужно? – спросила она, затем осторожно подула в трубку.
– Увидеть, где вы работаете. – Халид вошел в студию. – Здесь жарко.
– Хм, я работаю с огнем.
Элла выдувала из стекла высокую вазу. Цвет было трудно определить, поскольку раскаленное стекло переливалось.
Он подошел ближе, от жары его шрам стало саднить. Он повернулся к огню другой стороной:
– Не возражаете, если я посмотрю?
– Вряд ли я могу возразить, верно? – бросила она.
Халид сдержал улыбку. Элла не собиралась ему уступать. Это нечто новое