А, так он старый, если говорит об отставке! – разочарованно протянула сестра.
– Старый! – возмутилась Юлия. – Да он всего на три года старше меня!
– Значит, ему двадцать три, – быстренько подсчитала Маля. – Ну, так он выйдет в отставку еще не скоро!
– Честно говоря, я не спешу замуж, – усмехнулась Юлия. – Мне гораздо больше нравится танцевать, быть свободной, иметь при себе влюбленного мужчину, который оплачивает мои наряды и дарит всякие милые безделушки. А с замужеством и детьми можно и подождать.
– Как, ты не хочешь иметь детей? – ужаснулась Маля. – Но наша маман…
– Я обожаю маман, но тринадцать детей иметь не хочу, – покачала головой Юлия. – Нет-нет, пусть их лучше не будет вообще!
– А у меня будет много детей! – с воодушевлением сказала Маля.
– И много мужей? – хихикнула сестра.
– Нет, я не хочу много мужчин, – с благочестивым видом сказала Маля. – Я хочу замуж, венчаться буду в Исаакиевском соборе, и сразу у меня будет много детей!
– Прямо сразу? – насмешливо переспросила старшая сестра. – И сразу много? А как же балет? А поклонники?
– Я не знаю… – растерялась Маля. – Но ведь Екатерина Оттовна Вазем – знаменитая балерина, и она замужем. Она очень уважаемая женщина. Я тоже хочу, чтобы меня уважали. Кого полюблю первого, за того и замуж выйду, а потом посмотрим.
Если бы она могла заглянуть в будущее, она бы узнала, что за того, кого полюбит первым, выйти замуж она не сможет при всем желании. И ребенка, своего единственного сына, родит не от него. И мужчин у нее будет много. А свадьба ее состоится спустя много-много лет, но не в Исаакиевском соборе, а в храме Александра Невского на рю Дарю в Париже. Она будет мечтать об этом событии так страстно, как не мечтала ни о чем и никогда, потому что благодаря этой свадьбе она станет не только «уважаемой женщиной», но вновь как бы приблизится к тому, кого полюбила первым, так как станет носить его фамилию и будет зваться Красинская-Романова.
– А балет… – продолжала болтать Маля, но Юлия вдруг всплеснула руками:
– Боже! Мы болтаем, а время-то идет! Посмотри, где солнце! Мы безнадежно опоздали! Хороша именинница, которая опаздывает к столу! И я хороша! Ох и достанется нам! Бежим! Только брось палку, умоляю: здесь, на опушке, нет пауков!
– Бросить палку? – невинным голоском переспросила Маля. – А я-то поняла, будто это умеют делать только мужчины…
– А ты сообразительна, сестричка! – воскликнула Юлия, восхищенно качая головой.
И девушки, хохоча во весь голос, кинулись к дому.
– Ну да, – ехидно сказал император Александр Александрович. – Я ему девку приведу, а ты со свечкой стоять станешь. Нет уж, уволь, ради бога! Пускай сам управляется! Я в его годы небось…
Он осекся, надеясь, что жена не обратит внимания на обмолвку. В том-то и дело, что в «его-то годы», в возрасте своего нерешительного сыночка, цесаревича Николая, он, тогда еще великий князь Александр, был еще более нерешительным и даже носил в семействе прозвище «бедный