с этими молодыми людьми, которые никогда не позволяли проявиться своим чувствам. Они бросились друг другу в объятия и слились в таком поцелуе, прервать который, казалось, невозможно – разве что для признаний в вечной любви.
Но им был предназначен судьбой только один этот поцелуй. Времени для признаний у них уже не осталось, переиначить свою судьбу Александр не мог.
В толпе друг друга мы узнали;
Сошли и разойдемся вновь.
Была без радости любовь,
Разлука будет без печали…
Александр вспоминал в ту минуту своего любимого Лермонтова, а когда доходил до слов:
Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
не мог сдержать слез.
Однако проливать слезы тоже не было времени. Императорская яхта «Штандарт» стояла под парами, чтобы везти цесаревича в Копенгаген. А Мари предстояло отправиться в Париж.
…Там они встретятся вновь – спустя год. Мари уже стала женой великолепного Павла Демидова, князя Сан-Донато. Богатого баснословно, воистину по-царски. Да, эта партия была для нее куда интереснее морганатического, почти позорного брака с цесаревичем, вдобавок почти готовым отречься от престола. Казалось, все сложилось к лучшему.
Да, любовь эта была без радости. Но разлука была омрачена вечной печалью, ибо это была вечная разлука. Еще через год Мари умерла в родах.
Александр Александрович вздохнул, как вздыхал всегда, вспоминая невозвратную юность. Но он хотя бы был влюблен! А сын?!
Хотя нет. Впрочем, Ники ведь тоже что-то такое, кажется, испытывал! У него была эта, как ее, которую в двадцать четыре часа пришлось…
Кшесинские проводили лето в имении Красницы около станции Сиверской, в шестидесяти трех верстах от Петербурга по Варшавской железной дороге. Феликс Иванович, глава семьи, купил Красницы у отставного генерала Гаусмана.
С первой минуты красота этого места поражала всех. У реки Орлинки, на возвышенном берегу стоял прекрасный двухэтажный деревянный дом. Из дома открывался чудесный вид на долины и дальние поля. Сначала имение было довольно запущенным, но Феликс Иванович устроил все по-своему, нанял плотников и маляров – обшить обшарпанные стены досками и заново окрасить их. Но главной переделкой стала постройка обширной столовой. Прежняя столовая была мала для семьи в пятнадцать человек и постоянно наезжающих гостей. Ведь у детей было много друзей и подруг, да и сам Феликс Иванович славился как человек гостеприимный и хлебосольный – всякого нового знакомого норовил зазвать в гости.
Так, к слову сказать, в Красницы и попал молодой англичанин, сотрудник английского посольства Алан Макферсон, восхитившийся мазуркой в исполнении старшего Кшесинского и не удержавшийся от громкого комплимента. Признательному танцовщику, коньком коего была именно мазурка – он считался в этом непревзойденным мастером! – польстило восхищение иностранца. Макферсон был немедля приглашен в Красницы, куда потом