начал Илья Алексеевич под одобрительные кивки княгини. – И, пожалуй, такой взгляд на положение вещей, при котором предметом беспокойства выступают прежде всего интересы угнетенных.
– Прекрасное определение! – похвалила крестника Анастасия Аркадьевна и перешла к обсуждению слухов о девальвации и грядущих страшных потрясениях во всех денежных и хозяйственных делах империи из-за подготовленной Витте денежной реформы.
– Откровенно говоря, опасности снижения покупной цены кредитного рубля я не вижу, – поделился мнением Ардов. – При переводе денежной системы на золотой стандарт каждый рубль получит выражение в определенном количестве золота, а серебряная и медная монеты останутся разменными. При такой крепкой привязке к золоту обесценивание денег теоретически кажется невозможным. Если только само золото почему-либо не утратит свою цену. Но это невозможно, потому что его мало.
Наконец, Анастасия Аркадьевна вспомнила и про свой визит недельной уже давности к французской прорицательнице мадам Энтеви, о котором все никак не удавалось поговорить с крестником. Ардов ощутил во рту неожиданные кисло-сладкие ноты тамаринда[7] и с удивлением взглянул на картофельный рулет с грибами, вкус которого до этого казался вполне уравновешенным по части специй.
– Я считаю, что современное возрождение оккультических знаний на научных началах достойно всякого поощрения, – начала Анастасия Аркадьевна, явно напитавшись мыслями по данному вопросу из последнего номера «Ребуса». – Наконец-то современные ученые начинают мало-помалу обнаруживать всю вопиющую несправедливость порицательного отношения к таким явлениям, как магия и алхимия.
Княгиня прервалась в ожидании реакции. Ардов невозмутимо поглощал пишу.
– Вы не представляете, какие чудеса она вытворяет! – продолжила хозяйка, вернувшись к крабу с черной смородиной и баклажанами, обжаренными в квасе. – Баронесса фон Крюденваль желала узнать у покойного супруга, не оставил ли он после себя каких-нибудь тайных вкладов.
– Оставил? – осведомился Илья Алексеевич, понимая, что молчание не пройдет.
– Нет! – с некоторым вызовом ответила княгиня.
Илья Алексеевич даже растерялся. Он совершенно потерял направление сюжета и всерьез заинтересовался парадоксальным ходом мысли рассказчицы.
– Однако же он вспомнил, что незадолго до смерти получил сто рублей в уплату карточного долга, – насладившись произведенным впечатлением, наконец сообщила Баратова.
– Неужели мадам Энтеви материализовала эту ассигнацию?
Ардов знал, что Баратова обладает отменным чувством юмора, и потому нередко позволял в общении с ней ироническую интонацию. Княгиня ценила это свойство крестника и охотно подыгрывала, выбирая реакцию по настроению, – когда не замечала, представляясь глупышкой; иной раз показывала обиду, как делают обычно дамы, склонные к манипулированию кавалером; в другие же моменты демонстрировала такую острую реакцию, что