Сьюзен Коллинз

Сойка-пересмешница


Скачать книгу

дюймов в высоту. Окно закрывается толстой металлической пластиной. Сейчас пластина поднята, и кота, конечно, нигде не видно. Я растягиваюсь на кровати, и на моем лице играет луч солнца. В следующую секунду – по крайней мере, мне так кажется, – меня будит сестра. 18.00 – Анализ дня.

      Прим рассказывает, что после обеда постоянно объявляют о собрании. Должны присутствовать все жители, кроме тех, кто занят на особо важных работах.

      Следуя указателям, мы идем в Ассамблею, огромный зал, в котором без труда умещаются несколько тысяч жителей Тринадцатого. Вероятно, тут проводились общие собрания и до эпидемии оспы, когда народу было много больше. Последствия катастрофы видны и по сей день. Прим тайком показывает мне покрытых рубцами людей, детишек с уродствами.

      – Им многое пришлось перенести, – говорит она.

      Только после сегодняшнего утра я не настроена на жалость.

      – Не больше, чем нам в Двенадцатом.

      Я вижу свою мать во главе группы способных передвигаться пациентов, одетых в больничные рубашки и халаты. Среди них Финник, все такой же красивый, несмотря на отрешенный вид. В руках у него кусок тонкой веревки, меньше фута в длину, слишком короткий, чтобы сделать удавку. Пока Финник тупо смотрит кругом, пальцы его быстро двигаются, механически завязывая и развязывая многочисленные узлы. Может, так нужно для лечения.

      Я подхожу к нему:

      – Привет, Финник.

      Он не замечает меня, и я легонько толкаю его, чтобы привлечь внимание.

      – Финник! Как дела?

      – Китнисс, – произносит он, хватая меня за руку. Наверно, рад увидеть знакомое лицо. – Зачем нас здесь собрали?

      – Я сказала Койн, что стану Сойкой-пересмешницей. Взамен я потребовала объявить амнистию остальным трибутам. Публично, чтобы было много свидетелей.

      – О, отлично. Знаешь, я беспокоюсь за Энни. Она же не понимает. Скажет что-нибудь не то, а ее посчитают предательницей, – говорит Финник.

      Энни. Надо же, совсем про нее забыла.

      – Не беспокойся, все будет в порядке.

      Я пожимаю Финнику руку и направляюсь прямо к трибуне в передней части зала. Койн, просматривающая перед выступлением свои записи, удивленно поднимает брови.

      – Я хочу, чтобы вы добавили в список амнистированных Энни Кресту.

      Президентша слегка хмурится.

      – Кто это?

      – Она…

      Я задумываюсь. Кто, в самом деле?

      – …подруга Финника Одэйра. Из Четвертого дистрикта. Тоже победительница Игр. Ее схватили и отправили в Капитолий, когда взорвалась арена.

      – А, та сумасшедшая девочка. Тебе незачем за нее просить. У нас не принято карать слабых.

      Я вспоминаю утреннее происшествие. Октавию, прижавшуюся к стене. У нас с Койн разные представления о слабости. Вслух я говорю лишь:

      – Правда? Тогда почему бы ее просто не добавить в список?

      – Хорошо, – соглашается президент, записывая имя Энни. – Хочешь стоять рядом со мной во время заявления?

      Я отрицательно мотаю головой.

      – Так