и храм Палласа защищались паладинами Ордена последнего света – одаренными солдатами, служившими пророкам. Но когда пророки исчезли, то же случилось и с Орденом, теперь защита города перешла в руки караульных, созданной на скорую руку силе неодаренных наемников.
– Ты в порядке? – спросила хератка.
Хассану понадобилось мгновение, чтобы понять, что вопрос адресован ему. Он повернулся к девушке и проследил за ее взглядом до своей руки. Она была покрыта засыхающей кровью.
– Это просто порез, – ответил он. Его злость подавляла боль, но, глянув на рану, он внезапно почувствовал головокружение. На смену буре его злости пришло тихое бурление. Он почувствовал, как подкрадывается головная боль.
– То, что ты сделал, было очень глупо, – сказала она. Одним грациозным движением она убрала изогнутый меч в ножны на поясе. – Глупо, но храбро.
Желудок Хассана сделал сальто.
– Я раньше не видела тебя в лагерях, – сказала она, склоняя голову набок.
– Я не беженец, – выпалил он. – Я здесь учусь.
– Студент, – повторила девушка. – Академос достаточно далеко отсюда, не так ли?
Хассана спасло от необходимости отвечать появление старого служителя.
– Эмир! – воскликнула девушка. – Ты не ранен?
Служитель отмахнулся от нее.
– Нет-нет, со мной все в порядке, Кхепри. Не нужно волноваться. – Он повернулся к Хассану. – Кажется, вы кое-что уронили. – Он протянул руку.
– Мой компас! – Хассан потянулся к нему.
– Я не мог не заметить, что у него особое устройство, – сказал Эмир. – Он указывает на маяк Назиры, не так ли?
Хассан медленно кивнул. Маяк был символом Назиры Мудрой, пророчицы, в честь которой назвали столицу Херата и чье пророчество привело к его основанию.
Отец передал ему компас на шестнадцатый день рождения. Он сказал, что знает, Хассан сохранит компас и, когда придет время, королевство тоже. К тому моменту Хассан уже потерял надежду занять трон после отца в качестве короля Херата.
– Не могу, – запинаясь, ответил Хассан отцу. – Я не… у меня нет Дара. Даже если ученые говорят, что еще есть время ему проявиться, мы с тобой знаем, что уже слишком поздно.
Его отец провел большим пальцем по маяку, вырезанному на компасе.
– Когда пророчица Назира основала этот город, ей пришло видение этого маяка, маяка знаний и разума. Она увидела, что, пока стоит маяк Назиры, род Сэйф будет править королевством. Твой Дар может проявиться завтра. Или никогда, – сказал он. – Но с Даром или без, ты мой сын. Наследник рода Сэйф. Если ты потеряешь веру в себя, компас приведет тебя к ней.
Слова отца все еще эхом отдавались в его голове, когда Хассан убрал компас и встретился взглядом с любопытным служителем. Горел ли в его глазах простой интерес или что-то большее, догадка? Узнал ли он Хассана?
– Назира? – спросила хератка. – Ты оттуда?
– Он принадлежит моему отцу, – ответил Хассан. Не ложь. – Он там родился.
Из-за мыслей об отце на сердце Хассана