Андрей Белый

Северная симфония


Скачать книгу

невозможное и, успокоенный, плакал в последний раз.

      Но раз вплелась печаль в песни отца, в песни короля. И только белые цветы, белые и смертельно бледные, слетали со струн.

      И король поник и сидел без кровинки в лице.

      Точно он, король, почуял лёт бесшумного темного лебедя из родимых стран. Звали темного лебедя лебедем печалей.

      Так жили они на вершине башни, упиваясь высотой в своем одиноком царстве.

      Серебро блеснуло в кудрях у короля. Морщины бороздили лицо матери.

      За летом наступала осень. Темные тучи отражались в реке, блиставшей свинцовыми полосами.

      Одинокая сосна плыла вдаль опущенной вершиной. Серый туман заволакивал вершины дерев.

      Уходили жить под террасу в изразцовую комнату. Изредка прогуливались вдоль террасы.

      Королевна выходила в теплом одеянии, отороченном горностаем. Почтенный король прятал свои руки в рукава от стужи.

      Он любил топтаться на месте, согреваясь. Его нос становился красным. Оглядывая окрестности, он говаривал королевне: «Скоро выпадет снег».

      Пролетали и каркали вороны.

      Надвигалось ненастье. Мать сиживала у окна в изразцовой комнате. Не смела выйти на осенний холод – вся седая, вся строгая, вся покорная судьбе.

      Отец поговорит о минувшем горе. Голову склонит. Стоит опечаленный.

      Тогда прилетал лебедь темный и садился на перила террасы.

      Королевна боялась лебедя темного. Звали лебедя лебедем печален.

      А потом проливались ливни. Стояла сырость. Приходила северная зима. Блистала по ночам у горизонта полярным сиянием.

      Над лесными вершинами пролетал ветер, Ревун, сжимая сердце смутным предчувствием.

      Было тепло и уютно в изразцовой комнатке. Была изразцовая комнатка с очагом, тихо пылавшим, с мехами по стенам, с парчовыми и бархатными лавками.

      Здесь, прижавшись друг к другу, коротали зиму.

      А над головою словно ходили… Раздавались шаги на террасе. Словно отдыхал один из холодных летунов замороженного полюса.

      А потом вновь летун срывался, продолжая хаотическую бредню.

      В изразцовой комнатке слушали вьюгу и не жаловались. Только в окошке стоял плач, потому что оттуда била тусклая мгла и там мелькали бледные вихри.

      Молодая девушка дремала на коленях державной матери. Отец, сняв свою красную одежду и оставшись в белом шелку и в короне, безропотно штопал дыры на красной одежде и обшивал ее золотом.

      Раз в год ночь зажигалась огнями: невидимые силы возжигали иллюминацию. Сквозь морозные узоры из окна рвался странный свет. Всюду ложились отсветы и огненные знаки.

      Король подходил к королевне в своей заштопанной одежде, обшитой золотом. Трепал по плечу. Говорил, сдерживая улыбку: «Это рождественская ночь…»

      Иногда в окнах пропадали морозные узоры. Чистая ночь смотрела в окно.

      В глубине ночи – в небесах – горели и теплились иные, далекие миры.

      Приникнув к окошку, все втроем любовались небом, вели речь о лучшем мире.

      А потом начинались первые весенние приветы.

      Так