и где теперь Федор с царевной? – поинтересовался его друг.
Вопрос был что удар под дых – Константин шумно выпустил воздух, открыл рот, однако так ничего и не сказал. Он угрюмо засопел, с укоризной посматривая на Валерия, но, не найдя ответа, молча потянулся к бутылке и щедро разлил остатки водки по стаканам. На сей раз вопреки обыкновению он даже не стал чокаться с другом, молча выпив до дна.
«Как за покойника», – почему-то подумал Валерий.
Закусывать Константин тоже не пожелал, пододвинув блюдце с оставшимися тремя лимонными кружочками другу, и потухшим голосом спросил:
– Кстати, а дальше-то там чего на Руси было?
– Мятеж против Лжедмитрия, а так как он не успел назначить вместо Федора другого престолоблюстителя, то сразу после его убийства выбрали Василия Шуйского, потом была Смута, затем… да что я тебе говорю, когда ты и сам все прекрасно знаешь. Ну хоть и поменьше моего, но в общем и целом.
– То есть ничего не изменилось? – уточнил Константин и хмыкнул. – Странно. Вначале я аж три с половиной года лазил по тому времени, а в итоге вообще никаких перемен, теперь Федор – и опять то же самое. Разве такое возможно?
– Судя по книгам историков, получается, что вполне, – пожал плечами Валерий. – Да в общем-то все правильно. Трудно что-то изменить кардинальным образом, если действуешь в одиночку. В наше время это невозможно, да и тогда, скорее всего, было весьма нелегко. Опять же история – штука инертная, любит закономерности, а не случайности. Иногда она уступает одиночкам, даже русло свое может поменять, но лишь на время, а потом норовит вернуться обратно. Знаешь, как круги по воде. Кинь булыжник, и они пойдут, только проку с них… Даже если очень большой камень ухнешь, ничего не выйдет, разве что круги побольше.
– А если камней много? – не согласился Константин. – Сам же до этого рассказывал, что спасал Годунова не один мой Федька, а еще какой-то полк верных стражей. – И укоризненно повторил: – По-олк. Тут уж запрудой пахнет, а то и вовсе плотиной.
– А хоть бы и так, все равно существовать ей недолго, – внес поправку Валерий. – Сооружение-то искусственное, так что, если за ним не ухаживать, вода, один черт, рано или поздно ее размоет. А ухаживать было некому, раз твой племяш исчез. Вон и юного Годунова сразу отравили.
– И это мне тоже неясно, – заметил Константин. – Смотри, что выходит. Он же сам кровью написал, что друзей не бросают, но исчез. Не состыковывается что-то.
Валерий задумался, уткнувшись взглядом куда-то в угол комнаты. Его собеседник тоже молчал, терпеливо ожидая ответа. После паузы Валерий неуверенно протянул:
– А может, твой племяш под другом подразумевал вовсе не Годунова? Там у него я в одном месте упоминание о князе Хворостинине-Старковском встретил, о котором Федор очень лестно отзывался, и еще о каком-то шотландце Дугласе. О нем вообще много всякого, особенно вначале. Например, как твой племянник этого шотландца от смерти спас, да и потом о нем не раз говорится. Кстати, именно этот Дуглас