любой фантаст отдыхает, – авторитетно заявил Константин. – Точно-точно. Я ж его знаю как облупленного, так что сразу скажу: он еще упрямее, чем я, и если чего захочет, то можно даже не сомневаться – добьется обязательно. И вообще, парень о-го-го. Ты не думай, будто я так говорю только потому, что он мой родственник. Он такой, что…
Панегирик племяннику растянулся минут на десять, поскольку каждое достоинство характера Федора его дядя считал нужным подкрепить соответствующим примером из жизни. Лишь в конце Константин слегка приувял и с досадой заметил:
– Жаль только, что мы никогда не узнаем, чего он там наворотил.
– Жаль, – согласился Валерий, но другу этого короткого подтверждения показалось маловато.
Он и тут не захотел терпеть фиаско, поэтому встрепенулся и поправился:
– Хотя кто знает. Вон наука семимильными шагами прет. Думал ли ты еще двадцать лет назад, что сможешь мне написать, а я через минуту, хотя и за пару тысяч километров от тебя, смогу его прочитать? А по скайпу мы с тобой каждую неделю общаемся – тоже фантастика. Так что никто не знает, что нас ждет впереди.
– Ага, – вновь охотно поддакнул Валерий.
Свое возражение о том, что если Федору даже и удастся где-то что-то «наворотить», то узнают об этом не они, а совсем другие Валерий и Константин, которым, кстати, не исключено, на это будет вовсе наплевать, он благоразумно оставил при себе.
Ни к чему оно.
Так у друга остается хотя бы крохотный шанс, малюсенькая надежда, вот и… пусть остается.
И вообще, поживем – увидим, а пока он лишь мысленно пожелал исчезнувшему в неизвестном направлении Федору удачи во всех его затеях, и чем они грандиознее, тем больше этого самого пресловутого везения.
Глава 1
Неожиданная помощь
– Токмо слышь-ко, княже… Не мыслю я, чтоб камень ныне твоей жиковине[1] много удачи дал, – предупредил Световид, хмуря седые кустистые брови и продолжая вертеть в узловатых пальцах мой перстень.
Точнее, этот-то как раз не был моим. Как так случилось, что я в последний момент, решив максимально обезопасить Ксюшу, снял со своей руки и надел на ее палец перстень, который подарил мне Борис Федорович Годунов, ума не приложу.
Ну ладно, ошибся, не глянул на вырезанного двуглавого орла, но я и потом, чуть погодя, когда снимал перстень с пальца царевны, опять не заметил своего промаха.
Остается лишь гадать, куда улетели вместе с ним мои бумаги и вообще попали ли они хоть куда-то. Впрочем, на поляне их не осталось, значит, где-то они оказались. Вот только где – ба-альшущий вопрос.
Жаль, конечно, что все так получилось. Цена роли не играет – оставшаяся жиковина дяди Кости ничуть не дешевле, а вот память о покойном царе…
Однако нет худа без добра. Зато теперь я могу попробовать добавить себе немножечко удачи, что немаловажно, учитывая все житейские обстоятельства. Был бы один – ладно, и сам со всем управился бы, но у меня есть еще Федор Борисович Годунов, который не просто сын покойного царя, но наследник