моего напарника слегка удивили. О чем он говорит? О сушеной рыбе и зубах нерп?
– Михайло, мнится мне, что нету у нас столько железа да меди выделанной. Вот и мыслю за границей закупить.
Сержант вскинулся, наливаясь дурной кровью. Даже усы у него встопорщились. Похоже, задел его за живое.
– Нету?! Лжа! Ты, мастер, не туда глядел! Это ж надо, нету! Да на Руси спокон веку железом да медью мастера славились! Еще при Иоанне Васильевиче тульско-каменские мастеровые по шесть сотен пушечных стволов в год для голландцев лили! Да к этому по десять тысяч пудов железа, ядер без счету да несколько тыщ бомб. И все это сюда везли, по веками проторенным дорогам. Окстись, мастер! Ты иноземцам заказ дашь, они тебе наше же железо и продадут!
Слушал сержанта как обухом по голове стукнутый. Учебник истории России в моей памяти стыдливо съеживался и пытался скрыться поглубже. Это что выходит?! У меня неверное представление о потенциале России этого времени? Как бы это уточнить?
– Скажи, Михайло, а только в Туле мастеровые есть?
– Да как такое возможно, мастер?! Кажный монастырь медь да железо льет. И мастера по железу да прочему при них. Вот на Соловки придем, сам все посмотри, да не тушуйся, все найдем, что государю потребно! Ты сказывай подробно, чего и сколько тебе надобно. Коль государь дело доверил, не след время терять.
Сержант смотрел на меня с ожиданием.
– Ну, коль так, записывай…
В процессе разговора возникли сложности с системами мер и весов, пуды и вершки для меня были экзотикой, систематически сбивался на метрическую систему – меня переставали понимать. С трудом переводя свои хотелки в пуды, футы и дюймы, набросал сержанту, что надо по минимуму и в первую очередь.
Внушал преображенцу, что нужно место под маленький заводик с водяной мельницей и местом под верфь – все это подальше от Архангельска, полного иностранцев. Сержант не кричал, что это невозможно, а бегло записывал угольным мелком на видавший виды свиток. У него на боку висела целая туба свитков, хотя на писца он был совершенно не похож. Потом Михайло обещал все обдумать до Архангельска. Не сомневаюсь, что ему надо не столько обдумать, сколько посоветоваться с Петром и Апраксиным, чтоб решить проблемы. Сомневаюсь, что сержант является такой большой шишкой в Поморье, хотя, с другой стороны, сержант гвардии государя – это и не пустое место.
Но мне понравился однозначный подход к вопросу. Не «попробую» или «попытаюсь», а «подумаю и решу». Мое мнение о сержанте поднималось как на дрожжах – такой точно обузой не будет. Надо бы еще такого же народа себе в помощники подыскать. И побольше.
За разговорами дело подошло к обеду. Из каюты вывалился Петр, за ним клубы дыма и следом на палубу потянулась свита. Государь объявил обед и отправление на Соловки после него. Передал сержанту туго скрученные свитки и остался общаться с толпой приближенных, ожидая, пока в каюте накроют к обеду.
Михайло просмотрел свитки и один протянул мне. Чтение этих старославянских фраз без пробелов вызывало