времени носит, однако, локальный характер, не распространяется на все содержание записи, так как входит в планы и замыслы Погодина-историка («нельзя быть ни профессором истории, ни профессором археологии», «не видав его <Рима> памятников»).
Основной текст дневника имеет устойчивую пространственно-временную структуру, подчиняющуюся не капризам фантазии его автора или культурно-историческим задачам, а последовательности событий, происходящих по маршруту путешествия. В соответствии с этим, время то замедляет свой бег (Петербург, Прага), то ускоряет его (Франция, Бельгия, Голландия). И здесь бросается в глаза зависимость времени от пространственных координат путешествия. В Петербурге и Праге, например, описываются те объекты, где автор останавливается с научными целями. Осмотр, участие в заседаниях, научные встречи «растягивают» время, хотя реально Погодин задерживается здесь на короткие сроки. Описание заседаний Академии наук, собраний археологической комиссии, встреч с учеными (Шишковым, Богуславским, Шафариком) создают впечатление длительного пребывания автора в этих местах. Замедляющаяся временная динамика создает отрицательный эстетический эффект. Невыразительные, монотонные описания имеют интерес только для их автора, а на читателя нагоняют лишь скуку.
Картина резко меняется тогда, когда Погодин попадает в центр европейской цивилизации, где время и жизнь текут в другом темпе. Писатель сразу отмечает это обстоятельство, так как едва поспевает за всем после психологически глубоких итальянских впечатлений: «Время здесь <в Париже> идет так скоро, что никак не успеешь за ним» (ч. 3, с. 79): «Время течет здесь, как вода, как деньги <…>» (ч. 3, с. 82).
Все последующие записи, с пространственно-временной точки зрения, отличаются своего рода аритмией, возникающей из-за несоответствия между физическим протеканием событий и отставанием психологического ритма их переживаний автором. Хотя писатель и осознает этот факт, ему все-таки трудно следовать обычному ритму («В Париже надо жить по-парижски и слушаться минуты» ч. 3, с. 24; «как досадно бывает подчас, что принужден спешить» ч. 4, с. 20).
Таким образом, хронотоп погодинского дневника представляет собой неоднородное образование. При господствующем положении локального времени – пространства в нем встречаются элементы исторического и психологического времени. Кроме того, хронотоп постоянно испытывает на себе то субъективное (авторское), то объективное воздействие. Подверженность различным влияниям создает нестабильность пространственно-временной структуры записей, что порой приводит к эстетической дисгармонии.
Структура человеческого образа в путевом дневнике подчинена его жанровому содержанию. Постоянное движение и кратковременность остановок препятствуют проникновению в характеры тех людей, с которыми автор встречается в дороге. Поэтому образы дневника путешествий преимущественно представляют собой структуру, основанную на внешних признаках, характеристиках и деталях. Это