сущности. Конкретные бытовые детали получают теургическое именование, и, значит, место в системе символических соответствий, – будь то факт собственного рождения на углу Преображенской улицы и Волкова переулка в Санкт-Петербурге, будь то влюбленность в Л.Д. Зиновьеву-Аннибал или переживание собственной старости. Так, например, в «Зимних сонетах» свое место рождения автор включает благодаря вводимому символическому коду в общехристианскую систему образов:
Близ мест, где челн души с безвестных взморий
Причалил, и судьбам я вверен был,
Стоит на страже волчий вождь, Егорий.
Протяжно там твой полк, шаманя, выл;
И с детства мне понятен зов унылый
Бездомного огня в степи застылой17.
Под «безвестными взморьями», откуда прибыл «челн», следует понимать обиталище еще невоплощенных душ; Волчий переулок в принятой системе соответствий проясняет появление образа волка, а имя «Егорий» символически указывает на полковую церковь гвардейцев-преображенцев, покровителем которых являлся Георгий Победоносец. Другими словами, факт и место рождения приобретают мистический сакральный смысл, под знаком которого, по мнению автора, проходит вся его жизнь. Таким образом, эмпирическое событие лишается буквального понимания, преодолевает благодаря символизации элемент случайности и расценивается как составная часть Божественного промысла.
Лирический субъект, как правило, представлен у Вяч. Иванова лишь на уровне грамматических форм и категорий. На остальных уровнях организации произведений – идейном, тематическом, жанровом, лексическом или даже ритмическом – он трансперсонален, намеренно обобщен. Это не конкретный человек со своими слабостями и психофизическими реакциями, но Человек образцовый, некое высшее его воплощение, лишенное трагических противоречий и сомнений, а если таковые и возникают, то лишь в четких границах принятой религиозно-философской доктрины. Все это объясняет, почему работе над мелопеей «Человек» (1915–1919) Вяч. Иванов уделяет столько времени и считает ее одним из ключевых своих произведений:
«Аз есмь» Премудрость в нас творила,
«Еси» – Любовь. Над бездной тьмы
Град Божий Вера озарила.
Надежда шепчет: «Аз – есмы».
Повеет… Дрогнет сердце – льдина,
Упорнейшая горных льдин…
И как Душа Земли едина,
Так будет Человек един18.
«Аз – есмы» не просто грамматический оксюморон, где сопряжены местоимение 1 л. ед. ч. и глагол «быти» 1 л. мн. ч. наст. вр., но реализация декларируемого Вяч. Ивановым принципа всеединства, основанного на тождестве живущего со всеми живущими и даже умершими, на трансперсональном единстве «я» и «мы».
Постоянное и напряженное переживание личной сопричастности судьбам мира и всего человечества определяет, в свою очередь, и неизменность творческих установок автора. В одном из лучших произведений