А. И. Смирнова

Литература русского зарубежья (1920-1990): учебное пособие


Скачать книгу

вымолвит спасенье

      От беспощадного конца:

      Случайной ласки воскресенье,

      Улыбки милого лица (С. 136).

      Убежденность в целокупности всего сущего и его объективном бытии, то же острейшее переживание всечеловеческого единства, что и в прежние годы, реализуется в объективированной манере через символ «вселенской жизни древа»:

      Одетое всечувственной листвою,

      Одно и все во всех – в тебе, во мне, —

      Оно растет, еще дремля в зерне,

      Корнями в ночь и в небеса главою (С. 144).

      Нерасчлененность прошлого, настоящего и будущего, взаимопроникновение различных культур на основе одинаково глубокого погружения в суть «объективного бытия» – вот главная медитация всего творчества Вяч. Иванова:

      Кому речь Эллинов темна,

      Услышьте в символах библейских

      Ту весть, что Музой внушена

      Раздумью струн пифагорейских.

      Надейся! Видимый нестрой —

      Свидетельство, что Некто строит,

      Хоть преисподняя игрой

      Кромешных сил от взора кроет

      Лик ангелов, какие встарь

      Сходили к спящему в Вефиле

      По лестнице небес, и тварь

      Смыкая с небом, восходили.

      А мы не знаем про Вефиль;

      Мы видим, что царюет Ирод,

      О чадах сетует Рахиль,

      И ров у ног пред каждым вырыт (С. 143).

      Но даже кратковременное ощущение разомкнутости времен и тварного начала с небесным преодолевается религиозной дисциплиной чувства и радостной надеждой на преобразующую силу творчества:

      И чем зеркальней отражает

      Кристалл искусства лик земной,

      Тем явственней нас поражает

      В нем жизнь иная, свет иной (С. 152).

      Возможно, эта уверенная надежда, этот полет мысли, превратившийся в «мировоззрение» и систему, и породили столь неоднозначное восприятие поэтического творчества Вячеслава Иванова современниками: от изумленной озадаченности Гумилева22 до требовательного вопрошания Адамовича23, от стремления отторгнуть из-за трудностей истолкования до заинтересованности в понимании специфической поэзии идей и соответствий.

      ______________________________________________________________________

      1 Ковчег: Поэзия первой эмиграции. М., 1991. С. 485.

      2 Адамович Г.В. Вячеслав Иванов и Лев Шестов // Г.В. Адамович. Одиночество и свобода. СПб., 2002. С. 244–245.

      3 Аверинцев С.С. Разноречия и связанность мысли Вячеслава Иванова // Вяч. И. Иванов. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория. М., 1995. С. 12.

      4 Адамович Г.В. Указ. соч. С. 247.

      5 Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 165.

      6 Иванов Вяч. И. Две стихии в современном символизме // Вяч. И. Иванов. Указ. соч. С. 110.

      7 Там же.

      8 См.: Аверинцев С.С. Разноречия и связанность мысли Вячеслава Иванова… С. 15.

      9 Аверинцев С.С. Системность символов в поэзии Вячеслава