отличалась от своих спутников – хорошо одетая, ухоженная и красивая, похожая на светловолосую куколку «Барби». Но почему-то под её взглядом парень спрятал руку с бритвой за спину, и глаза у него забегали. Он хотел что-то сказать, но «Барби» шагнула ближе и… резко, неожиданно саданула ему между ног носком модного сапожка. Парень выронил бритву и скрючился, зажимая ладонями пах. Он не посмел бы дать сдачи, даже если бы мог. Олегу его сдавленный всхлип показался музыкой.
– А ты тут чё? – повернулся к нему вожак.
– Учителя деньги собрали… Анне Палне, библиотекарше, на букет… день рождения у неё… – проблеял Олег. Почувствовал себя полным идиотом и вздрогнул, внезапно поняв, что угодил из огня да в полымя. Сейчас они дружно заржут, а потом опять-таки отберут деньги, и хорошо ещё, если не отметелят все вчетвером… то есть впятером…
Однако мир оказался воистину тесен.
– Анне Палне? Бармалей, слыхал? У Анны Палны день варенья! Погоди, чувак, сколько ей?
– Шестьдесят…
– Во, блин, дела!.. – И «налоговый полисмен» грозно повернулся к неудачливому грабителю: – Ты, пидор гнойный, у кого отнять хотел!.. Да я те сам щас яйца отрежу…
Знала бы милая Анна Павловна, в каком месте и при каких обстоятельствах будут однажды поминать её имя… А впрочем, что ж тут постыдного? Так или иначе, её имя прозвучало как доброе заклинание. Анна Павловна опять кого-то спасла.
Некогда она обнаружила в длинном коридоре перепуганного, зарёванного первоклассника Генку Журавлёва, которого тогда ещё никто не звал Жирафом. Он отправился на перемене в туалет, расположенный на другом конце коридора, не успел вернуться к звонку и теперь не знал, как предстать перед учительницей, отличавшейся порядочным самодурством. Библиотекарша за руку отвела его на урок и не моргнув глазом объяснила разгневанной классной даме, что малыш опоздал из-за неё – помогал собирать рассыпавшиеся книги. А Жорку Коклюшкина, будущего Бармалея, однажды уже под вечер извлекла из спортивной раздевалки, где его по рассеянности запер школьный физрук. Жорка в тот момент уже всерьёз привыкал к мысли, что проведёт в душной раздевалке весь остаток своих дней, как Робинзон на острове. Анна Павловна первым делом отвела его к себе и налила горячего чаю, а сама, не теряя времени, позвонила родителям – дескать, не волнуйтесь, с ребёнком всё хорошо. То-то они, наверное, удивились её звонку. Ходит где-то, и пускай себе ходит, а волноваться зачем?..
– Чё набомбил, живо на бочку! – приказали поставленному на колени грабителю.
Парень послушно вывернул карманы, – похоже, «великолепную пятёрку» он знал и вполне представлял, чем чревато сопротивление.
Бармалей, не пересчитывая, сунул добычу Олегу:
– На, держи… купишь на все, чтобы и от нас, сечёшь? Скажешь Анне Палне, что мы тоже её типа поздравляем…
…При виде шикарного букета тёмно-красных роз завучиха действительно чуть не проглотила очки.
– Умеешь ведь, если захочешь!
И в настоящем, не фальшивом дневнике появилась