запущенным и бедным, и Гай почему-то решил, что тут писца уж точно нет. Мрачный одноглазый владелец двора на вопрос Гая пожал плечами и бросил:
– Сиди, мне жалко, что ли… Но бесплатно жрать не дам. И место освобождай, если остальные все займут.
Гай поместился в уголке, разложил бумагу, перья, откупорил бутылочку с чернилами и стал ждать, здраво рассудив, что вряд ли к нему сразу бросятся клиенты.
Время шло.
Постояльцев в «Столе и Постели» оказалось не густо, да и те, что были, выглядели неважно. Купцы из тех, что победней и понеудачливей, подозрительные люди, смахивавшие скорее на лесовиков, вообще невесть кто… Гай мог побожиться, что он видел даже одного гнома, хотя гномов в Дил, как и в другие крупные города, не пускали. Впрочем, это мог быть и заезжий коренастый бородатый ремесленник. Но уж больно похож на гнома…
Никто к Гаю не обращался, ни прочитать, ни написать ничего не просил.
В полдень он купил у хозяина кружку горячего маскаланского розового чая и несколько сухарей на закатившуюся в угол потайного клапана монетку. Когда Гай догрызал последний сухарь, к нему подошел толстый купец, весь провонявший рыбой.
– Ты, что ли, грамотей? – неприязненно спросил он.
– Я, почтенный, – едва не подавившись сухарем, сказал Гай.
– Ну-ка, грамотей, прочитай, что тут накарябано, – купец порылся за пазухой и достал мятый клочок пергамента. Гай расправил письмо. Написано было по-авальдски с большим количеством ошибок и ужасным почерком, но разобрать писанину, в общем-то, было можно.
– Жена ваша Лилана, почтенный, передает вам, что старая черная свинья издохла, двое рабов сбежали, а третьего – пастуха Титтли – поймали и примерно выпороли. Приезжал брат ваш Скофф, обещался осенью опять заглянуть. А в остальном все дома нормально, только слышно, тралланы опять шалят, все дальше от берега заходят. С чем и кланяется вам и желает скорейшего возвращения.
Некоторые фрагменты письма Гай переводить не стал, например, несколько строк, где жена купца бранила беглых рабов. Многих слов из этого списка Гай просто не знал. Тем не менее, купец остался доволен.
– Поди ж ты, тралланы что делают, – буркнул он, бросая на стол серебряный авальдский шестигранник и бережно складывая письмо. – А Титтли, свиной сын, уже четвертый раз бежит, и все ловят. Ну, я шкуру ему попорчу, вот вернусь только.
Продолжая ворчать, купец удалился, а Гай поспешно спрятал монету в пояс. Первый заработок в качестве грамотного человека оказался более чем приличным – можно рассчитывать на ужин.
После обеда, то есть чая с сухарями, к Гаю обратились еще двое клиентов – один просил прочесть новые рыночные правила, а другой – написать маленькую записку для торгового компаньона в Беллбрет. Обогатившись еще на две монеты – видимо, такса за услуги грамотея здесь была стандартной – Гай начал подумывать о том, не начать ли с хозяином переговоры относительно ночлега.
Зал постепенно заполнялся народом. К сумеркам даже за столик Гая уселись