знакомая. Онго меня зовут.
– Ах, Онго… (секундная пауза) К сожалению, он уже спит. И просил не будить его.
Онго это показалось странным. Лег, даже не поговорив с нею, – после того, что между ними произошло? Странно и обидно.
Но характер снова одержал верх. Ничего особенного: он просто устал сегодня. Говорят, у мужчин это отнимает много сил. Сури же, при всех его милых качествах, никак не богатырь. Да, это она сама его утомила. Что же удивительного, что он не дождался ее звонка. А почему не позвонил сам?
Наверное, рядом все время были родители, а в их присутствии он, конечно, не смог бы сказать то, что она хотела от него услышать. А если бы он не сказал, она обиделась бы куда больше, чем сейчас.
– …Простите, что вы?
– Я спрашиваю: передать что-нибудь? (С некоторым раздражением.) – Нет, благодарю вас. Я позвоню ему завтра. Ничего срочного. До свидания, спокойной ночи.
Ладно, Онго и так прекрасно знает, что он сказал бы ей, если бы ему удалось позвонить. Сейчас она тоже ляжет в постель и повторит себе все эти слова – от его имени, разумеется. И никаких обид. Хуже всего – засыпать с ощущением, что тебя обидели.
Скорее бы настало завтра. Завтра все должно быть прекрасно…
* * *
Завтра оказалось совсем не таким, каким Онго его представляла.
Станцию Проекта она нашла без труда. К удивлению девушки, по указанному в письме адресу помещалась не какая-нибудь контора, а почему-то обычная больница; во всяком случае, на первый взгляд она казалась обычной, вот разве что высокий забор из бетонных плит представлялся слишком неуместным. Такой подошел бы, наверное, для сумасшедшего дома или для клиники высокозаразных инфекционных заболеваний, но здесь, похоже, ими не занимались – во всяком случае, незаметно было никаких предостережений и предупреждений. Нормальный больничный корпус, только и всего. Разве Проект имел какое-то отношение к медицине? Тогда это не для нее: стать врачом Онго не собиралась, это было бы, пожалуй, слишком заурядно для нее, и в больные тоже вроде бы не годилась: на здоровье жаловаться ей не приходилось.
Тем не менее следовало выяснить все до конца, прежде чем направиться домой.
Онго решительно отворила массивную дверь и вошла в больничное преддверие. И тут же остановилась в растерянности, даже едва не повернула назад – настолько неожиданным было увиденное ею. Преддверие оказалось уже битком набитым посетителями. Несколько десятков человек. И все это были девушки и молодые женщины возрастом не моложе шестнадцати и, пржалуй, не старше двадцати пяти. Все они толпились перед длинным-длинным, во всю ширину вестибюля столом, за которым со стороны стены сидело не меньше дюжины женщин – эти были постарше и все в медицинских халатах. Перед каждой из них лежал длинный, на многих страницах список, на стене повыше были вывешены таблицы с буквами алфавита – где по одной литере, а где-то и по три, четыре, даже пять – по принципу частоты употребления. И к каждой из этих больничных женщин стояла очередь; эти-то