как раз выходил из переулка, когда я в него заходил, – добавил Ленчик.
– Ну и что? – повторил свой вопрос Всеволод Аркадьевич, не спуская глаз с парня.
– Ты сам учил меня все подмечать, – не глядя на него, произнес Ленчик, впервые перейдя с Долгоруковым на «ты». До этого Леонид никогда не позволял себе этого: со всеми, включая Огонь-Догановского, он был на «ты», и только с Севой – на «вы». И вот впервые – «ты»…
– Ну, учил… – нетерпеливо промолвил Долгоруков. – И что такого ты увидел в этом человеке?
– Пусть он нам все расскажет, что увидел, – остановил Севу Огонь-Догановский. – Все, с самого начала.
И Ленчик рассказал…
Когда он закончил, повисло гробовое молчание.
– Так что, ты думаешь, что это тот, плотный в очках, его убил? – пытливо посмотрел на Ленчика Долгоруков.
– Не знаю, – ответил тот. – Но это – возможно.
– А что, все может быть, – раздумчиво произнес Огонь-Догановский. – Ведь Актера явно пытали.
– Ясно, что пытали, – согласился со «стариком» Африканыч.
– Зачем? – резко повернулся в его сторону Всеволод Аркадьевич. – Что такого было у отставного актера ценного, о чем он отказывался говорить? Денег у него не было, драгоценностей – тоже…
Какое-то время все молчали. Первым, кто облек в слова мысль, которая промелькнула в головах у всех, был Павел Иванович Давыдовский.
– Это мы, – сказал он, и все разом повернулись в его сторону. – У Актера ничего и никого не было, – добавил он. – Кроме нас.
Вновь наступившая тишина была еще тише гробовой. Все осмысливали слова, только что произнесенные Давыдовским, – и находили их справедливыми и одновременно зловещими. Это была правда, о которой не хотелось думать и которую не хотелось знать. Наконец, Сева сказал, ни к кому не обращаясь и одновременно обращаясь ко всем:
– Такие муки, какие вынес Актер, не вынести никому. И мы будем исходить из того, что Павел Лукич рассказал все, что от него хотели услышать. Или почти все. Что это значит? – Сева поочередно посмотрел на каждого из друзей. – А это значит, что нечто подобное может произойти и с нами. И нам теперь надлежит быть крайне осторожными…
– А что им нужно? – спросил Ленчик.
– А ты как думаешь? – ответил вопросом на вопрос Долгоруков.
– Деньги?
– А что еще, по-твоему?
– Так что, речь идет об этих ста восьмидесяти трех тысячах, что мы взяли в последний раз? – спросил Африканыч.
– Думаю, да, – ответил Всеволод.
– Но там же все как будто было чисто? – поднял в удивлении брови Неофитов.
– Вот именно, «как будто», – буркнул Огонь-Догановский. – Выходит, не все…
– Да чисто все было, чисто, – снова подал голос Африканыч. – Просто попался кто-то умный и хитрый и раскусил нас. Ведь этот простофиля не себе вез деньги, а кому-то…
– Он не говорил кому, – раздумчиво произнес Сева. – Но этот «кто-то», надо полагать, и прислал того человека, что встретил Ленчик.
– Это