положении, работая на предприятии, типа, «Сибсельмаш». А, значит, и остальным членам ее семьи – то есть, мне и отцу, путь за кордон был заказан.
И что же я мог сделать в свете тех, так сказать, задач, которые поставила передо мной Софья? Я бы с удовольствием перешел на вечернее отделение института и пошел работать, но меня бы сразу загребли в армию на три года, и тогда меня б ждал тот же финал: прощай любимая! Но если бы и не загребли? Много бы я сумел заработать всего за несколько месяцев? Полтыщи – на мотороллер? Мысль, пойти и что-нибудь купить-продать, не приходила мне в голову всерьез из-за моего, донельзя, советского воспитания, к тому же, из-за моей неосведомленности в этом вопросе, я мог запросто оказаться в следственной камере за спекуляцию. Одним словом, я не знал, как, без посторонней помощи, мне выправить мое финансовое положение.
И вот, теперь, откуда ни возьмись, как черт из табакерки, появляется Моиз со своими денежками. Вот они – квартира и машина! Но только… без Софьи! Но как же без нее? Ведь Софья, это не только любимая женщина, это несметно богатая женщина. Женщина-мечта! Вот именно – мечта. О ней остается только мечтать, если я не выполню ее воли. А, взяв на это деньги у Моиза, я распрощаюсь с мечтой, она будет продана ему. Вот какая головоломная складывается ситуация! Или птичка в руке – иль девица вдалеке…
Нет, у меня еще есть время побороться, чертов негр!
– Вот что, дорогой мой Моиз! С твоей капустой меня тут мигом заметут лет на десять за решетку, а то и вышку припаяют, стоит только пронюхать об этом любой свинье. Статья у нас тут есть в СССР одна валютная. Так что извини, доллары меня не устраивают, – придумал я для негра откаряку, подвигая к нему назад портфель, который, вдруг, показался мне таким тяжелым, что его впору было толкать бульдозером.
Моиз снисходительно улыбнулся:
– Май диэ Николай, эта проблема легко решаться. Я мочь сегодня звонить в наш посольство в Москва, и завтра один дипломат привезет мне эквивалент в советский рубль – девять или десять тысяч рубль. Так пойдет? – Моиз посмотрел на меня, словно шулер, побивший мою карту козырным тузом, невесть каким образом, появившимся в его руках из ниоткуда.
Мне было крыть нечем, и я сказал:
– Вот что, Моиз. Я подумаю. А пока – отложим нашу сделку до Нового Года. До этого времени я здесь вряд ли появлюсь еще раз. А, может, уже не появлюсь никогда. Так что, насчет Софьи, у тебя появились хорошие шансы – девяносто девять из ста. Попробуй их не упустить.
Я поднялся, но неожиданно был остановлен: Моиз упал передо мной на колени и, ухватившись за кисть правой руки, стал исступленно и благодарно целовать ее.
– Не надо! Не стоит…
Я вырвал руку и, резко развернувшись, молча и быстро пошел прочь. За моей спиной слышались всхлипывания и какие-то молебные бормотания, явно – не на русском, английском или французском.
Выйдя из гостиницы, я, на какое-то мгновение, почувствовал себя полным идиотом – глубинная