пыльный уголок, каждую точку-песчинку на некачественных послевоенных стеклах. Еще он подумал, что рассказ будет напоминать «дневник экспедиции».
– И что ж там за дом необыкновенный? – напомнила Ира.
– Он старый. Его строил мой дед, и с тех пор он ни разу не перестраивался и даже не ремонтировался. Это все, что я знаю, но вчера бабка сказала интересную фразу: «Ты принадлежишь этому дому, а дом – тебе», – Дима уловил заинтересованный Ирин взгляд и начал фантазировать, напуская таинственности, – у меня такое впечатление, что он живой. Не знаю, как это возможно и, тем более, как это объяснить, но он, типа, имеет свою ауру. В нем дышится и думается по-другому…
– А духи или привидения там есть?
– Ты не понимаешь – там ничего нет. Там живут просто люди, а он сам живет своей жизнью, – Дима так увлекся, что ему самому стали нравиться собственные фантазии, – вот, для тебя пещеры – они живут или это просто дырка в земле?
– Не знаю, – Ира задумчиво отпила вина, – вообще-то, конечно, дырки в земле, но там обитают какие-то другие существа. Я бы сказала, нематериальные.
– Троглодиты?
– Ну да. Может, у них должно быть другое имя, не знаю. А сама пещера просто красивая штука, которую нельзя понять, пока не увидишь хоть раз. Представь, что никогда не видел ни одного цветка. Как я тебе опишу розу, например?
– Никак. Но ты веришь во всех этих духов?
– Верю. Я сталкивалась с ними, но, поверь, это не самое приятное воспоминание. Я потому и спрашиваю, может, и в твоем доме живет какой-нибудь домовой?
– Я ни с кем не сталкивался; предметы там не двигаются, по чердаку никто не ходит…
– Может, ты привык к своему дому – тебе и кажется, что он живой? Я хочу посмотреть на него.
– Пожалуйста. Хоть сейчас.
– Сейчас я не могу, – она посмотрела на часы, – через час должна подруга зайти.
– Тогда завтра, – Диме самому захотелось верить в то, что он говорил, а потому стало интересно мнение человека, верившего во всяких троглодитов. Должна же быть и в тех старых стенах какая-нибудь изюминка, или Валентина права – лучше их снести и построить заново?..
– Завтра можно. Давай в центре часов в двенадцать.
Дима кивнул, и они снова замолчали. Казалось, их мысли были уже в завтрашнем дне, а сегодняшняя программа исчерпала себя полностью.
– Я пойду? – спросил Дима, допивая вино.
– Смотри, как хочешь. Подруга, если и придет, ничего страшного не будет.
Но Диме захотелось остаться одному, чтоб осмыслить игру собственной фантазии, ведь благодаря ней, все вставало на свои места, начиная от нежелания ничего менять в доме и кончая сегодняшней хлопнувшей дверью. Никогда Дима не был приверженцем мистики, но эти странные слова «он принадлежит тебе, а ты – ему» продолжали жить в подсознании, хотя он думал, что давно забыл их.
– Пойду я, – он встал, затушив сигарету.
– Тогда завтра в двенадцать в Центральном сквере.
Выйдя в коридор, Дима остановился, снова мучаясь проблемой прощания. Наверное, это было написано на его лице, потому что Ира улыбнулась.
– Смешной