ее катастрофическими последствиями была в результате заглушена развитием материальных интересов индивидуума. Чувственных. Они – природные, а потому неистребимые. Они привели к изобилию продуктов труда. Жизнь повелела не бежать впереди паровоза, а спокойно сесть в вагоны естественной эволюции. Другое дело, что эту быструю эволюцию хотели оседлать бесчестные люди, которым свободный рынок мешал установлению единовластия. Они рвались руководить честными людьми под своим же флагом. Политическая спекуляция стала частью истории человечества, а может быть, признаком ее конца. Мы расскажем об этом, как о важнейшем этапе истории.
В наши дни появились общества, пошедшие на смелый эксперимент. Они нашли, что человек имеет право свободно выбирать тип своего труда или не работать вовсе. В обоих случаях общество гарантирует ему достойный уровень жизни. Психологическая цель такого опыта: воспитать чувство абсолютной свободы, которое, как застой, так или иначе, приведет человека к активной деятельности. В ней неминуемо проявятся его глубинные возможности и большая производительность, чем при труде вынужденном, как это бывает сейчас. Такое общество обладает большим нравственным потенциалом, позволяющим увеличить производительность труда и дать людям полную свободу. Так было сделано в Швеции. Такой процесс идет во Франции, и это говорит о силе культурного резерва современности.
Культура – нравственно обогащенный, познавательный в оптимальных дозах образ жизни человека. Не все типы людей расположены к этому. Русские, как мы это увидим дальше, – нация, живущая крайними категориями добра и зла. Возможно, что в своем историческом смешении это выглядит как оптимум. Но в раздельных периодах ведет к страданиям и гибели людей.
Национальные разновидности культуры существуют, благодаря общечеловеческой связи чувства и разума. Научные и технические открытия расширяют масштабы не только знания, но и понимания законов развития человека. Тогда наступает очередь реализации общечеловеческой идеи во всех областях жизни и для всех национальных меньшинств. Это и есть гуманитарная культура. Старой, гипнотической, обманной – нет. Ее инерционные попытки проявить себя в трудах философов недавних веков вызывают в итоге слабое понимание. Они противоречат быстро растущей реальности.
Теперь мы можем вернуться к теме Страшного суда.
Уже давно человек, прочитав об этом, всплеснул руками от страха перед самим собой. Он не заметил, что веками шло накопление не только грехов, но и разума. Поэтому можно признать, что Страшный суд уже свершился в XX в. Как полагается, Суд удалился на совещание, которое оказалось бесконечным. Это значит, что приговор остается не за теми, кто вроде бы сидел за судейским столом, а за аудиторией, которая должна вынести свой вердикт. Если она его не провозглашает, то, значит, не созрела, не решила задачу, заданную ей прошлым, и пока не может быть творцом своего будущего.
Что нужно для осознания творимого человеком?
Он,