к стенке, укрывшись с головой, Женя, по-братски облобызав будущих инженеров, рухнул на полку и мгновенно вырубился. Даже если ему что-то и снилось, оно не смогло удержаться в одурманенном сознании.
Проснулся он от яркого солнечного света. Студенты уже выпили чай и внимательно изучали пахший типографской краской журнал с голыми девицами. После бурной ночи они выглядели притихшими и усталыми. Женя потянулся и спустил ноги на пол. Голова немного кружилась, во рту было неприятно сухо, зато водка унесла из сознания весь трагизм вчерашнего дня, и это было главным – остальное всегда можно поправить.
Тоже попросив у проводницы чай, Женя уселся у окна, бессмысленно разглядывая едва распустившиеся деревья, в которых не было ничего интересного, и с удивлением сообразил, что вчера даже не попытался познакомиться с соседкой; странная лень охватила его – не хотелось попусту улыбаться, ворочать извилинами, придумывая хитроумные варианты. Зачем все это?..
– Машина для обработки металла. Пять букв, последняя «с». Никто не знает? – девушка, осмелевшая при свете утра, подняла голову от кроссворда, на который сменила детектив.
– Пресс, – подсказал Женя. В другое время эта тема стала бы идеальной для начала знакомства, но он понял, что не собирается с ней знакомиться и даже испугался собственной пассивности. …Просто я не в настроении, – утешил он себя, – пройдет пара дней и наваждение исчезнет, уступив место чему-то новому. А если нет?..
В общем, девушке повезло. С Жениной помощью кроссворд оказался разгадан, а ее чувства (если таковые имелись) остались в неприкосновенности, не потревоженные сомнениями; если же таковых не имелось, ей повезло еще больше, ведь парень, прекрасный, как скандинавский бог, по прибытии в Воронеж, молча вышел из вагона и растворился в толпе, даже не попросив ее телефон. А самым замечательным было то, что сегодняшнее воскресенье являлось последним в месяце, а, значит, рабочим – это был привычный график, когда план закрывался тридцать первого числа. …Сейчас возьму командировку и завтра, на хрен, отсюда! – радостно подумал Женя, – очень кстати шеф обещал мне какую-то хитрую точку…
Заводская проходная всегда воспринималась им, как граница двух миров, и хотя миры эти не были враждебны друг другу, граница существовала. Еще полчаса назад, когда Женя вышел из вагона, казалось, что Надюшино лицо отпечаталось в памяти, если не навсегда, то, по крайней мере, до появления следующей интересной женщины, однако стоило ему протянуть в стеклянную будку пропуск, как оно стало тускнеть; а уж когда Женя шел через цех (это был кратчайший путь к отделу), оно и вовсе растворилось в воздухе, наполненном запахом металла и машинного масла.
Курилка была пуста; ткнувшись в запертую дверь кабинета, Женя уселся на раскуроченный электрошкаф, не один год служивший для наладчиков диваном. До начала рабочего дня оставалось двадцать минут, так что все здесь шло своим чередом, все было правильно.
Женя закурил. …Что ж этому козлу от меня надо? Бабы мои ему не угодили…