и восходящий пар отчасти затуманивал черты. От подзаборного пьющего аристократа прежних лет, старого ненадежного друга юности в нынешнем облике Валентина сохранилось немного. Лишь сонный, полный презрения взгляд бледно-зеленых глаз да привычная кривая улыбка – один угол рта сильно опережал другой по дороге вниз. Всё остальное, от джинсового (в данный момент мокрого) костюма до цвета и выражения лица (никаких живых черепов, сплошная уверенность в себе, может быть, даже пробежки по утрам в костюме «Адидас») не просто говорило, а вещало в назидательном тоне об имеющем место не первый день преуспеянии в современности владельца всех этих признаков жизни.
Преображение Валентина меня радовало и забавляло. От нищего и гордого потомка родовитых российских дворян, брезгливо презиравшего пошлую советскую действительность, до процветающего бизнесмена и примерного отца семейства, и всё за неполных три года! Вот что мы провернули с его супругой Мариной при небольшой поддержке дамы по имени Клио, музы истории, проще говоря.
Наши совместные приключения в процессе поисков пропавшей Верочки дали Валентину идею бизнеса и первоначальный капитал; Марина Головинская в темпе родила ему прелестную Алечку (то есть, конечно, Валечку) и незаметно обволокла семейными узами; а историческая спешка, смахнувшая коммунизм с глаз долой, позволила Вальке прыгнуть из сторожей в бурные воды свободного предпринимательства.
На деньги, полученные неправедным путем от Виктора, мужа Верочки, Валентин после краткого размышления открыл сыскную контору. Теперь он консультировал, охранял (с помощью служебных псов, точнее, сдавал их в аренду), кое-что расследовал, не брезгуя иногда особо наглую публику и припугнуть.
Двуногих помощников он не держал, предпочитал действовать не мускулами, а извилинами, как Эркюль Пуаро знаменитый сыщик у Агаты Кристи, поэтому вечно толковал о серых мозговых клеточках.
Надо отметить, что Валентин попал в струю времён, контора снабжала его средствами к существованию, чтобы не сказать большего. Не раз и не два, в виде особой язвительности, Валька предлагал мне бросить полузатонувшее издательство и идти к нему в секретари-ассистенты.
«Хватай, пока дают, – глумился Отче Валентин. – Не то, смотри, прелестное дитя, проворонишь свое счастье, возьму долгоногую красотку, и будет она носить мне чай, пока Прекрасная Дама не застрелит из конторского легального нагана нас обоих.»
Прекрасной Дамой и Вечной Женственностью Валька высокопарно именовал свою жену, бессовестно обкрадывая А. Блока и В. Соловьева. Правда временами, чтобы развеселить скорее себя, чем собеседника, он круто снижал образ и превращал супругу в Таблицу Менделеева. (Цикл стихов о Прекрасной Даме был посвящен Блоком невесте, Любови Дмитриевне Менделеевой, дочери великого ученого, который явил миру всем известную таблицу периодических весов. Вечная Женственность по Гёте и В. Соловьёву, она же Блоковская Прекрасная Дама, она же Любовь Менделеева, она же Таблица Менделеева, в миру –