эти два загадочных, непонятных и притягательных кусочка пластика возбудили в Маргарите Петровне кровавую жажду зрелищ.
Рожкова своим перевалочным (но теперь ускоренным) шагом подошла к старичку и потребовала у него билет. Старичок оказался из благонадежных пассажиров и спокойно предъявил свой билет.
– А багаж вы свой оплатили?
– Нет, какой багаж? У меня вот только один пакет, – искренне удивился пассажир.
– Нет, я имею в виду не ваш пакет, а ваши палки. Они у вас очень длинные, и поэтому оплачиваются как отдельное место.
– Почему это я должен за них платить? Я вон сколько лыжи этой зимой возил, никогда ничего не платил, с чего вдруг сейчас должен что-то платить? – старичок нервно повел плечами, а потом эта волна внутреннего негодования достигла головы, отчего она также дернулась.
– Я вам еще раз повторяю, лыжи у нас оплачиваются, вон пойдите, посмотрите – правила на стене висят.
– А это не лыжи, а просто палки, и то не от лыж! Оставьте меня в покое, я платить ничего не стану!
Рожкова молча отвернулась от него и медленно вернулась к своим проверяющим.
– Не хочет он платить, Маргарита Петровна, – еле видимо разводя руками, извинительно констатировала она.
– Значит, плохо требуешь, раз не хочет! Иди, и пусть заплатит! – Маргарита Петровна сильным жестом своей короткой и толстой руки подобрала сумку, которая и в этот раз скорее боялась, чем хотела упасть на пол.
Рожкова слабо вздохнула, повернулась и снова пошла к старичку.
– Мужчина, вы свои палки оплачивать будете?
– Я вам уже сказал, что нет! – старичок разгорячился, вытянул свою шею, завертел головой. Перышки на его голове встрепенулись.
– Тогда я сейчас вызову полицию, – Рожкова, сдавливаемая прямым измывательским взглядом Маргариты Петровны, вынуждена была сама прессовать старичка.
– Вызывайте кого хотите! Мне все равно! Как ваша фамилия?
– А зачем она вам?
– Да нажаловаться на вас куда следует! Вы думаете, я своих прав не знаю?
– Да идите жалуйтесь куда хотите! Я свои обязанности исполняю.
– Как ваша фамилия, я спрашиваю? – старичок, видно, не обратил внимания на бейджик контролерши, который значительно упростил бы ему задачу.
– А я вам отвечаю, что за свои лыжи вы должны заплатить! – Рожкова разнервничалась и повысила голос до срывающегося крика.
– Да оставьте вы его в покое, что вы его мучаете? – начали возмущаться сидящие через ряд пассажиры. – Пусть себе везет свои лыжи.
– И это не лыжи, а просто палки, и то не от лыж! И если я за лыжи не платил, почему за эти палки должен платить?
Рожкова, недовольная и уставшая, вернулась опять к нам. Маргарита Петровна выразительно посмотрела на нее. Выразительность ее взгляда представляет особенный интерес именно потому, что, с одной стороны, он зримо и намеренно отражал ее недовольство неэффективной работой Аллы Викторовны,