сознания.)
Мысль греков ориентирована на Бытие: «Бытие есть, небытия же нет» – согласно Пармениду, притом Бытие неизменное, вечное. Лао-цзы же говорит: «Все вещи в Поднебесной рождаются из Бытия (Ю), Бытие же рождается из Небытия (У)» (Дао дэ цзин, 40).[9] Греки, похоже, не принимали во внимание то, что для китайцев было самым важным: все является из Небытия, полноты непроявленного мира. То есть в потенции все уже есть, и нужно не изобретать, а внимать Вселенной, прислушиваясь к ее беззвучному голосу, чтобы не отпасть от нее. В Неявленном заложена Небесная Программа, которая предопределяет характер земной жизни. Отсюда метод Недеяния, ненарушения естественного ритма. У Ван Би (226–249) спросили: «Если у (отсутствие) лежит в основе всех вещей, почему Конфуций не говорил об этом, тогда как Лао-цзы говорил об этом безостановочно?» На это Ван Би ответил: «Совершенномудрый (Конфуций) отождествил себя с у (отсутствием) и понял, что этому нельзя обучить, потому он вынужден был говорить только о ю (наличии)».[10]
Китайцы ориентировались на Неизменное, вечные Законы, о чем говорится в первой строке «Дао дэ цзина»: «Явленное Дао (Путь) не есть постоянное (истинное) Дао». То есть явленное, мир вещей, не отражает в полной мере законов Вселенной. Греки же в большей степени полагались на явленное, обозримое, на то, что можно подтвердить в опыте или логически. Лишь в XX веке – если не иметь в виду апофатическое богословие – наука пытается переосмыслить Ничто, в частности, новое понимание Вакуума в физике: космическая энергия таит в себе все невидимые формы. Но китайские мудрецы верили в изначальную моральность неявленного мира, в небесную Гармонию, которая должна осуществиться на Земле усилиями пробужденного человека (что в греческую мысль внесло христианство – «Благую весть», Евангелие).
Хотя Демокрит признавал, помимо атомов, пустоту, но она противоположна тому, что понимают под Пустотой китайцы – пустотность от лишнего, от вибрирующих дхарм-элементов бытия, препятствующих Просветлению. (Циолковский назвал вибрирующую энергию «взбаламученным нулем».) Если Пустота для китайцев есть Великое Единое, изначальное лоно сущего, то у греков «пустота» разделяет вещи. Так же как беспредельное (апейрон) Анаксимандра не похоже на беспредельное Дао или Великий Предел (Тайцзи), который называют еще Великой Пустотой (Тай сюй).[11] Беспредельное греков нуждалось в паре, в пределе, что выражено в первой же из десяти пар Пифагора: «беспредельное-предел», то есть нужен предел, чтобы беспредельное осуществилось в мире вещей, подвластном человеку.[12] (Не случайно Плотин считал «двоицу» Пифагора первым различием и «дерзостью», послужившей причиной распадения Единого на множество, а так как ум отпал от Единого, отпала от ума и душа.)
Можно вспомнить склонность греков к «четверице», образующей квадрат. (Не потому ли считали ее священной?) Эмпедокл, Аристотель признают четыре первоэлемента (огонь, вода, земля, воздух) и четыре основные науки (арифметика, геометрия, астрономия, гармоника). В основе творчества лежит