раз…
Альфонс де Ламартин (1790–1869), французский поэт и политический деятель
Жизнь и слава его не подвержены никакому упреку; потомству нечего будет извинять ему; отрок может безопасно развернуть его книгу, ибо не встретишь в ней слова, которое могло бы заронить ядовитое семя в чистую душу: ни одно его изображение не покроет краскою чела невинности; каждое семейство признает его своим другом и спокойно предоставляет книге его переходить из рук в руки в кругу домашнем…
Генрих Гейне (1797–1856), немецкий поэт, публицист и критик, «Письма из Берлина»
Превосходно чествовали здесь недавно Вальтера Скотта. На блестящем маскараде, устроенном на одном празднике, появилось большинство героев скоттовских романов в их характерном облике. Об этом празднике и об этих образах тоже говорят здесь целую неделю. Особенно носились с тем, что сын Вальтера Скотта, ныне находящийся здесь, выступал на этом празднике, одетый шотландским горцем, как того требует костюм, с голыми ногами, без штанов, лишь в переднике, доходящем до середины бедер.
Оноре де Бальзак (1799–1850), французский писатель, в предисловии к «Человеческой комедии»
Вальтер Скотт, этот современный трувер, придал гигантский размах тому жанру повествования, который несправедливо считается второстепенным. […] Вальтер Скотт возвысил роман до степени философии истории, возвысил тот род литературы, который из века в век украшает алмазами бессмертия поэтическую корону тех стран, где процветает искусство слова. Он внес в него дух прошлого, соединил в нем драму, диалог, портрет, пейзаж, описание; он включил туда и невероятное, и истинное, эти элементы эпоса, и подкрепил поэзию непринужденностью самых простых разговоров. Но он не столько придумал определенную систему, сколько нашел собственную манеру в пылу работы или благодаря логике этой работы; он не задумывался над тем, чтобы связать свои повести одну с другой и таким образом создать целую историю, каждая глава которой была бы романом, а каждый роман – эпохой. […] Хотя я и был, так сказать, ослеплен изумительной плодовитостью Вальтера Скотта, всего похожего на самого себя и всегда своеобразного, я не отчаивался, потому что объяснял особенности его дарования бесконечным разнообразием человеческой природы.
Русские писатели о Вальтере Скотте
Александр Александрович Бестужев (Марлинский) (1797–1837), русский писатель, критик, публицист; декабрист
Вальтер Скотт […] создал исторический роман, который стал теперь потребностию всего читающего мира, от стен Москвы до Вашингтона, от кабинета вельможи до прилавка мелочного торгаша.
Антон Антонович Дельвиг (1798–1831), русский поэт, издатель
[Сочинения Скотта] нравственны без всяких предварительных намерений автора; ибо в душе, хорошо созданной, все положения жизни отражаются как-то наставительно и чисто: так очень обыкновенное местоположение на поверхности зеркального стекла представляется прекрасною картиной.
Василий