шагом по сыпучему песку. Его одежда не соответствовала окружавшей местности. На нем были кольчуга с длинными рукавами, нарукавники, покрытые железными пластинами (латами), стальная броня, защищавшая грудь и спину, в левой руке он держал треугольный щит, голову венчал стальной шлем с опущенным забралом. Ноги и шею покрывала легкая кольчуга, башмаки были украшены подобно нарукавникам железными блестящими пластинами. Широкий длинный меч, отточенный с обеих сторон, с крестообразной рукояткой, висел на его левом бедре; на правом боку был длинный кинжал. Вооружение рыцаря дополнялось длинным копьем, древко которого упиралось в стремя; на верхушке копья развевался небольшой значок.
Кроме всех этих воинственных доспехов, на нем был суконный плащ, ветхий и полинявший от времени, но все же надежно защищавший от обжигающих солнечных лучей: без него рыцарь не вынес бы нестерпимой жары в таком тяжелом вооружении. На плаще во многих местах сохранились слабые следы герба рыцаря. Лишь с большим трудом на нем можно было разобрать изображение спящего барса, а также девиз: «Я сплю, страшись разбудить меня!» По-видимому, тот же герб украшал некогда и его щит, теперь пробитый во многих местах. Шлем на голове рыцаря был лишен всяких украшений. При взгляде на тяжелые доспехи северных крестоносцев невольно казалось, что эти воины одинаково закалены в борьбе с врагами и со знойным климатом чуждой им природы.
Снаряжение коня было не менее тяжеловесным, чем воинственный наряд рыцаря: к массивному седлу со стальными украшениями был прикреплен железный щит, защищавший грудь коня. Стальная секира была привязана к луке седла, медная цепь соединяла поводья. Голова была закрыта стальной пластиной с отверстиями для глаз и ноздрей.
Только привычкой можно объяснить то, что под тяжестью стального вооружения не погибали ни кони, ни рыцари, отправившиеся в Палестину, не привыкшие к зною южной страны, а для некоторых южный климат оказывался даже полезным. К числу этих счастливцев принадлежал одинокий рыцарь, медленно ехавший по берегу Мертвого моря.
Природа наградила рыцаря крепким здоровьем и такой силой, что он с легкостью переносил все лишения утомительного пути. Душевные силы его были так же крепки, как и физические. Новый климат, усталость не угнетали рыцаря, а наоборот, действовали, казалось, возбуждающе. Он жаждал славы, чего бы ни стоило ему достичь ее! Благодаря этому стремлению к славе, свойственному норманнам, они владычествовали в Европе всюду, где только поднимали свои воинственные мечи.
Нельзя, однако, сказать, чтобы счастье и удача постоянно сопутствовали этим добровольным пилигримам, подчас и этим закаленным натурам становилась не под силу их суровая жизнь. Рыцарь Спящего Барса уже два года странствовал по чужеземной стране и не приобрел никаких материальных благ. Кошелек его, не слишком туго набитый и с начала похода, теперь совсем оскудел, тем более что благородство его натуры не позволяло ему прибегать подобно другим рыцарям к средствам, недостойным честного человека. Многие крестоносцы, не стесняясь, облагали несчастных жителей Палестины податями в свою пользу, он же никогда