Но никаких дел с подобными субъектами не имею, – неприязненно заявил он. – Если мне баба потребуется, то я бабу и найду, а не этого… Ну, не знаю, как поприличнее выразиться.
– То есть о его нетрадиционной сексуальной ориентации ты знаешь? – уточнил Гуров.
– Ни для кого не секрет, – буркнул Гордей.
– А ведь это именно он вчера у Елены и был. Они еще с института дружат, все пять лет рядышком просидели, – ласково объяснил ему Лев Иванович.
– Ты чего несешь? – растерялся Гордей. – Так это что же получается?.. Он ей что, подружка, что ли?
– Вот именно. Подружка, – подтвердил Гуров.
– Чего же она молчала? – взревел Гордей. – Могла бы ведь русским языком все объяснить.
– А ты ей хоть слово вставить дал? – невинно поинтересовался Лев Иванович и напомнил: – Ты ее с грязью смешал и дверью хлопнул.
– Но раньше-то она ничего про него не говорила, – начал оправдываться Гордей.
– Боялась, что ты их дружбы не одобришь, – объяснил Гуров.
– Твою мать! – заорал тот, а потом спросил: – Она с тобой рядом?
– Рядом, но телефон я ей не дам, – решительно заявил Гуров. – Или ты ей еще не все гадости сказал?
– Да о чем ты говоришь? Я ж извиниться хочу! – взревел Гордей.
– Считай, что я твои извинения ей уже передал, только не простит она тебя. Да таких, как она, сейчас уже даже днем с огнем не найдешь. Чистая, добрая, работящая, тебя, дурака, любит. А ты ее последними словами, – добивал его Гуров и с сожалением в голосе посоветовал: – Так что вспоминай теперь о том, что была такая в твоей жизни, и попытайся найти хоть отдаленно на нее похожую, только это вряд ли.
Гуров выключил телефон, в котором еще раздавались крики Гордеева, и убрал его в карман.
– Лев Иванович, а почему вы мне не дали с Ванечкой поговорить? – обиженно спросила Елена.
– Пусть помучается. Будет знать в следующий раз, как на вас орать. Дайте мне свой телефон, – практически потребовал Лев Иванович. – А то ведь он сейчас позвонит, и вы ответите. И вся моя воспитательная работа пойдет насмарку.
Словно услышав Гурова, в сумке Елены зазвонил ее сотовый.
– Дайте сюда, – повторил он. – Поверьте, я знаю, что делаю.
Поколебавшись, Лена со вздохом все-таки отдала ему свой телефон.
– Ванечка теперь мучиться будет. Переживать, – грустно сказала она.
– Ему это только на пользу. Ну что, поехали дальше?
Вообще-то, этим звонком Гуров хотел не только объяснить Гордееву, как тот ошибся в Елене, но преследовал и другую цель, о которой девушке пока знать не следовало, – не рук ли Гордея эти нападения, вдруг он решил ей так отомстить? Лев Иванович не стал включать радио – ерунду, которую обычно передавали, он на дух не переносил, – и попросил Лену рассказать ему что-нибудь. А о чем могла говорить такая девушка, как она? Только о своей семье. И сделал он это специально, чтобы уже сейчас попытаться понять, не враги ли этой семьи инициировали ее похищение, а в том, что это была именно попытка похищения, а не просто нападение, он ни секунды не