полку, висевшую на стене гостиной, и постояла, уперев руки в бедра.
– Интересно, что я такое собиралась сделать, – сказала она. – Ну ладно. Рано или поздно вспомню.
Они еще с час обсуждали планы на завтра. Хотя Минни почти не знала города за пределами пары кварталов по соседству, она решила присоединиться к Луке и слепому в поисках других оставшихся. Они условились, что поутру, если все по-прежнему будут в сборе и никто не исчезнет, углубятся в район оранжерей. Лука чувствовал: где трое, там и четверо, а четверо просто обязаны стать пятью.
– Впрочем, насчет шести и семи не уверен, – признал он и попытался засмеяться над собственной неловкой шуткой, но от усталости вместо смешка получился зевок.
Слепой уже заснул в кресле. Лука подавил второй зевок, и Минни взяла его за руку.
– Кровать у меня всего одна, но половина – твоя.
– Ты уверена?
– Угу. Мне так будет лучше спаться.
– Хорошо, – ответил Лука. Он почистил зубы пальцем вместо щетки и вымылся мылом в форме ракушки, которое нашел в ванной. Когда он вошел в спальню, Минни уже выключила свет, но Лука еще достаточно хорошо видел, чтобы без проблем добраться до своей стороны постели. Мгновение он постоял над Минни, пытаясь привыкнуть к мысли о том, что ему предстоит спать рядом с кем-то. Казалось, мир сделал оборот словно карусель и предоставил Луке второй шанс.
– Я хочу закончить, – сказала Минни.
– Булгакова? А я думал, ты дочитала.
– Нет. Закончить свой рассказ.
Он скользнул под одеяло.
– Говори.
– Я была далеко от дома, когда появился вирус. Это важная деталь. – Минни рассказывала медленно и обдуманно, как будто шла по запутанному лабиринту незнакомых комнат. – Я поехала на торговую конференцию по поставкам офисных принадлежностей в Тусон. Я продавала канцтовары в больницы и разные агентства. В отеле нас было человек пятьсот, все из разных штатов. Когда мы узнали новости, то бросились к машинам. Я думала лишь о том, что хочу еще разок увидеть папу. Так странно… Я не видела отца с детства, и он, в любом случае, наверняка умер, но почему-то я думала только о нем. Не о маме, не о своем парне, а об отце. Но в отеле объявили карантин, и никого не выпустили с парковки. Наверное, испугались, что кто-то из нас мог быть заражен. Не знаю. В автомате оставалось еще несколько банок колы, и я взяла одну, когда возвращалась в номер. Почти все телеканалы уже не работали, а по двум оставшимся передавали репортажи из Англии. Ужасно. Трупы лежали на траве и сидели, прислонившись к деревьям. Хорошо, что ты этого не видел… – Она содрогнулась. – Честное слово. Была одна фотография из Лондона. Сотни ботинок, которые валялись на шоссе. Ничего, кроме ботинок. Наверное, люди разувались, когда бежали… неизвестно от чего. Я то и дело включала телевизор, чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь новенького, но ничего не было. К вечеру остался только один канал, по которому показывали какие-то голливудские свадьбы. В записи, конечно. Какие уж там голливудские свадьбы. Кажется, наутро я почувствовала себя нехорошо. Я пошла в ванную