Между прочим, я вовсе не трусиха. Это не страх, а гораздо хуже. Все мое существо противится возвращению в Люверси. Просить меня вернуться туда – все равно что требовать, чтобы я утопилась или бросилась в огонь. Даже ради вас я на такое не способна.
– Я ни на чем не настаиваю, – ответил Жан. – Но сегодня утром мадам де Праз выразила желание, чтобы я убедил вас побороть ваше предубеждение. Разумеется, я отказался. Вы не должны насиловать свою природу.
– Мою природу? Признаться, она у меня какая-то нелепая. Разумом я понимаю, что та змея сдохла, но мои эмоции сильнее, и они нашептывают мне: «Все не так просто». По-вашему, это глупо?
– Нет, не глупо. Таковы особенности вашей натуры. Однако я уверен, что змеи давным-давно нет на свете, она даже приснилась мне мертвой.
– Вы меня заинтриговали.
– Доказательств, к сожалению, привести не могу. Это, скорее, интуиция.
– Вы не хотите помочь мне излечиться? Ну, сделать так, чтобы я разделила вашу уверенность?
– Форсировать данный процесс не имеет смысла. Аффекты, как правило, излечиваются небыстро, и ускорять ваше исцеление я не собираюсь: оно и так происходит – пусть медленно, но верно. Вот почему я не тороплю вас с визитом в Люверси. На время забудьте о нем и не тревожьтесь.
– Вы же сами предложили?
– Да, но вы пока не готовы. Некоторые склонности, странности и привычки нужно атаковать не с фронта, а с тыла, делая вид, будто не замечаешь их.
– В сущности, Жан, вы удерживаете меня от посещения Люверси, не так ли? Неожиданный поворот!
Впоследствии Жильберта не раз вспоминала этот разговор, который изначально произвел на нее смутное впечатление. Жан Морейль показался ей каким-то загадочным и непонятным. Беседа прервалась, и до Эрменонвиля возлюбленные не обмолвились ни словом. За столиком на террасе мадемуазель Лаваль не стала возвращаться к прежней теме, поскольку девушке не нравился озорной огонек, который вспыхивал в глазах Жана, едва речь заходила о Люверси.
В Эрменонвиле – живописном местечке вблизи Парижа, – как обычно, было многолюдно. Густая зелень, красивые цветники, чистое озеро неизменно привлекают сюда посетителей. Здесь много красивых, в модных нарядах женщин, которые прогуливаются под ласковым солнцем, наслаждаясь запахами весны и оставляя за собой шлейф изысканных парфюмерных ароматов. К журчанию светской болтовни примешивается легкомысленное щебетание птиц. Жаль только, что автомобили своими гудками нарушают всеобщее умиротворение.
Жан с невестой потягивали из высоких хрустальных бокалов охлажденный апельсиновый сок. Эффектные соломинки насквозь протыкали хрупкие ледяные пластинки. Звучала красивая музыка, и молодые люди пребывали в блаженном состоянии безграничного упоения друг другом. Внезапно Жильберта побледнела и привстала с места, безмолвно указывая рукой вперед. Жених, сидевший спиной, обернулся, посмотрел в ту сторону и воскликнул:
– Вот досада!
Какая-то высокая женщина с увядшим лицом обходила столики, держа