сына, крепко прижала к груди и смело шагнула навстречу молодчикам.
С интонацией строевого сержанта:
– А ну, разошлись! – командно рявкнула на них, заставляя подчиниться. – Пропустить женщину с ребенком!
Она смело рассекла первую линию погромщиков, прошла сквозь вторую и третью шеренги изуродованных ненавистью лиц и юркнула в Серебряный переулок.
– Ты чего? – раздалось у нее за спиной.
– Чего, чего?
– Ты чего дал ей пройти?
Но было уже поздно. Навстречу ей по узкой улочке, вереща, мчались милицейские машины. Вид приближающихся стражей порядка означал серьезность происходящего и мгновенно превратил бесшабашность в оцепенение и страх за собственного ребёнка.
– (Что я делаю?)
Алёна выбралась на Калининский проспект в состоянии новорожденного теленка: на подгибающихся ногах и с затуманенным взглядом.
Афоня смотрел на нее большими карими глазами, соображая на ходу, что произошло и что они должны делать. Он еще никогда в жизни не видел ни демонстраций, ни погромов.
Калининский проспект жил своей суетливой московской жизнью. Никаких признаков происходящего в ста пятидесяти метрах на Старом Арбате здесь не чувствовалось.
– (Почему, если со мной, то никогда не просто? То Виторганы в троллейбусах и подъездах, то пожары в метро, то неофашисты в центре города. Есть люди, к которым приключения так и липнут, и среди них – я. Ты же хотела разнообразить свою жизнь – вот и получай, – думала Алёна, шагая к остановке «второго». – Хорошо, что пока всё хорошо заканчивалось, тьфу, тьфу, тьфу).
Ее не покидало чувство, что она только что вынырнула из другого мира.
– (Две соседние, параллельные улицы в одном городе и две параллельные жизни).
Подавляя в теле мелкую, похожую на зыбь на воде дрожь, она взглянула на сына. Тот был спокоен. Он шел рядом с мамой, и ничего плохого случиться не могло.
Вечером Алёна вместе с мамой, мужем и сыном смотрели репортаж о бесчинствах скинхедов, отмечавших на Арбате годовщину рождения Гитлера.
– Мама, смотри, это мы с тобой идем! – радостно закричал Афоня, показывая на экран телевизора.
Радость ребенка никто не разделил. Страна менялась, и кто знает, к худшему или к лучшему.
Раздался телефонный звонок.
– Кто это так поздно? – насторожилась Наталья Николаевна. – Доченька, сними, пожалуйста, трубку.
Алёна подошла к телефону в прихожей.
– Люлёк, привет, это Лерка.
Лерка была, пожалуй, единственной подружкой Алёны. И даже не подружкой, а человеком, с которым они с детства вместе шли по жизни, но в перпендикулярных направлениях. Когда-то давно обе переехали в новый дом и оказались на одной лестничной клетке. Лерка – миниатюрная смешливая блондинка, обожаемая парнями. Алёна – высокая, с рано сформировавшейся фигурой – была уверена, что мальчишки ею не интересуется. Она считала себя толстой из-за пышного бюста. Лерка проводила время с друзьями,