на невинное, серьезное личико перед собой.
– А кто твой дедушка? – наконец спросил он.
Седрик сунул руку в карман и осторожно вытащил листок бумаги, на котором что-то было написано его собственным круглым неправильным почерком.
– Я не мог легко запомнить его, поэтому записал его на бумажке, – сказал он. И он медленно прочел вслух:
«Джон Артур Молинье Эррол, Граф Доринкорт» – Вот как его зовут, и он живет в замке – кажется, в двух или трех замках. И мой папа, который умер, был его младшим сыном, и я не был бы лордом или графом, если бы мой папа не умер, и мой папа не был бы графом, если бы его два брата не умерли. Но все они умерли, и нет никого, кроме меня, – ни одного мальчика, – и поэтому я должен стать одним из них! И мой дедушка послал за мной, чтобы я приехал в Англию!
Мистеру Гоббсу становилось все жарче и жарче. Он вытер лоб и лысину и тяжело вздохнул. Он начал замечать, что случилось что-то очень замечательное; но когда он взглянул на мальчика, сидевшего на коробке с крекерами, с невинным, тревожным выражением в детских глазах, и увидел, что он совсем не изменился, а остался таким же, как вчера, – просто красивым, весёлым, храбрым мальчиком в синем костюме и с красной ленточкой на шее, – однако все эти сведения о дворянстве привели его в недоумение и ступор. Он был тем более сбит с толку, что Седрик произнес это имя с такой простодушной простотой, совершенно не отдавая себе в этом отчета.
– Что ты сказал? Как? Повтори пожалуйста, как тебя зовут? – осведомился мистер Гоббс.
– Вот как! «Седрик Эррол, лорд Фаунтлерой», – ответил Седрик, – Так меня называл Мистер Хэвишем. Когда я вошел в комнату, он сказал: – А это маленький лорд Фаунтлерой!
– Ну, ты даёшь, – сказал мистер Гоббс, – чёрт бы тебя побрал!
Это было восклицание, которое он всегда использовал, когда был чересчур удивлен или взволнован. Он не мог придумать, что еще сказать в этот знаменательный момент.
Однако Седрик полагал, что это вполне нормальное и подходящее словоизвержение. Его уважение и привязанность к мистеру Гоббсу были столь велики, что он восхищался всем и одобрял все его замечания. Он еще не достаточно наблатыкался в высшем свете, чтобы понять, что иногда Мистер Хоббс не совсем соответствует правилам хорошего поведения. Он, конечно, знал, что мистер Гоббс ведёт себя не совсем так, как его мама, но ведь его мама была леди, и ему казалось, что леди всегда чем-то отличаются от джентльменов.
Он задумчиво посмотрел на мистера Гоббса.
– До Англии пока еще далековато, не так ли? – спросил он.
– Это за Атлантическим океаном! – ответил мистер Гоббс.
– Ну и сюрприз! – сказал Седрик, – Возможно, вскоре я очень долго не увижу тебя. Честно говоря, мне об этом вообще не хочется думать, мистер Гоббс.
– Ничего не попишешь! И лучшим друзьям приходится расставаться! – сказал мистер Гоббс.
– Ну, конечно, – сказал Седрик, – мы ведь дружим уже много лет, не так ли?
– С самого твоего рождения, –