Татьяна Щербина

Крокозябры (сборник)


Скачать книгу

Юля рассматривала интерьер: да уж, с ее убогой норой, где из двадцати метров площади пятнадцать завалены книгами, а остальные пять засижены тараканами, не сравнить. Здесь одна гостиная больше ее квартиры, и так в ней уютно, что уходить не хочется. Разлеглась бы, как кошка на арабском ковре под венецианской люстрой, и мяукала, а кто-нибудь еще чесал бы за ухом. Седюк вышел нервный и быстро махнул Юле, будто звал ее сбежать с уроков, пока никто не видит.

      В ресторане он торопливо выпил бокал вина, следом другой и стал рассказывать Юле историю болезни жены. Юля скучала, ей хотелось поговорить о себе, рассказать о том, как ей здесь нравится. Седюк перешел на крещендо своей оратории:

      – Представляешь, она так и сказала: «Если ты сейчас пойдешь с ней в ресторан, я покончу с собой. Она и себя измучила, и меня, но почему-то ты привела ее в ярость. Прости. То есть простите. Не надо было заходить».

      – Вы так нервничаете, – рассердилась Юля, – остались бы дома, здесь вы все равно не со мной. Семейной жизни не знаю, не пробовала, так что я плохой собеседник.

      Седюк испугался. Что она сейчас встанет и навсегда уедет в Москву. Ему стало стыдно. Обрушил на нее свои проблемы и испортил вечер. В Седюке смешалось так много чувств, что, извиняясь перед Юлей, он не мог простить сам себя.

      – Лучше скажите, что значит ваша фамилия, по-русски она звучит… непонятно.

      – Седюк? – Он был благодарен Юле за перемену темы. – Это от слова seduction или seducteur, наверное. Соблазн, соблазнитель, никогда об этом не думал.

      – Соблазнитель! – радостно воскликнула Юля. – Как смешно. Давайте выпьем на брудершафт и поцелуемся.

      – А твоя фамилия? В ней слышится Chine – Китай.

      – Дакшина? Фамилия русская, но есть точно такое древнеиндийское слово, значит «правый», «способный», «умный», а в мифологии это дар, приносимый жрецу-брахману.

      – Жаль, что я не брахман, – Седюк повеселел и расслабился. Они просидели до ночи.

      Дома Седюка ждало страшное. Угроза была приведена в исполнение. Как человек слабый, он стал винить Юлю. Потом извинялся. Юля пожимала плечами: «Признайся себе, что ты этого хотел. А она не хотела жить. Так и произошло». Он признался, но когда Юля собралась переселиться к нему, опять стал рвать на себе волосы и стенать, отказываться же от Юли он определенно не собирался. Она была для него как с другой планеты, где отсутствовали нормальные человеческие чувства: «Ты должен начать новую жизнь, что толку оплакивать то, чего больше нет? Или ты тоже не хочешь жить?» Чувства у Юли были, но она пользовалась другим алфавитом, чем те, кто имеет дело с рогом изобилия и не знает точно, сколько и чего из него должно насыпаться. Юлиной единицей была фраза и походила она на стрелу, а у них – буквы, кружевные, неразборчивые, последовательность путаная, как шифр, и потому такие люди списывают друг у друга, чтоб не попасть впросак: в данном случае Седюк знал, что должен чувствовать себя виноватым, с Юлей порвать, но хотелось ему, как без тени смущения озвучивала