совершенно ватной рукой подняла телефон и нажала на кнопку камеры.
Вспышка.
Изображение монстра на экране, и мой крик, оглушивший меня саму и заставивший дернуться и прыгнуть с крышки металлического ящика прочь в темноту от того, кто стоял там… всего в метре от меня.
Но далеко я не улетела. Врезалась в кучу досок и больно ударила колено, под оглушительный грохот сползла вниз в воду, а затем была прижата к стене.
Вытянулась по стойке смирно, попавшая в капкан из рук монстра, упиравшихся в стену по обе стороны от меня. Зажмурилась, когда монстр наклонился ко мне и принялся обнюхивать. Сердце в груди дернулось последний раз и замолчало. Сердце…
Не особо веря в то, что уже решилась сделать, пискнула:
– Отдаю тебе свое сердце! – и застыла, отсчитывая секунды и уже задыхаясь, потому что не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. А монстр зашевелился, наклонился и прижал свою голову к моей груди и так и замер, вслушиваясь.
Скорее всего я бы так и умерла, задохнувшись. Но картинка перестала рябить. Реальность вернула себе свои границы. Справа от меня вновь загорелся потухший было костер, за границей света я ощутила нетерпеливое присутствие крыс, а монстр все-также стоял, прижавшись к моей груди ухом и, похоже, даже и не думал прекращать.
Не в силах больше сдерживаться, я судорожно втянула воздух и, испытав нечеловеческое облегчение, наконец, задышала, а этот напрягся. Рука, вжатая в каменную стену справа от меня, хрустнула костяшками, дробя в труху каменную кладку, а я с ужасом почувствовала бешено бьющееся там, под ухом монстра, своё сердце.
Показалось, что монстр довольно хмыкнул. Этот звук потерялся в шелесте плаща, когда чудовище выпрямилось и, развернувшись, поймало за горло кинувшуюся на меня крысу… Послышался хруст ломающихся позвонков. Тварь дернулась и обмякла. Вокруг зашипели её собратья, раздалось клацание зубов. Но больше ни одна из крыс не посмела кинуться. Твари отступали, скрываясь в темноте.
Монстр выпрямился, свободной рукой стянул с головы капюшон и, оскалившись, предложил:
– Поужинаем?
Его голос… он звучал точно так же, как голоса тех крыса-монстров – неживой, обдающий могильным холодом.
Словно сожравшее человека чудовище вдруг обрело способность говорить его голосом… Осознание этого вымораживало разум и вынимало душу.
Я дернулась, словно от пощечины, но не отвела глаз от морды чудовища, открывшейся мне. Это была морда, звериная морда с широким расплющенным носом, темными раскосыми глазами и пастью, которую искусно скрывали пухлые весьма симпатичные (до тех пор пока монстр не улыбался) мужские губы. Но стоило чудовищу оскалиться, взору открывалась вгоняющая в ступор картина – разрез рта длился от одного уха до другого, выставляя на обзор каждый кривой смертоносный клык.
С трудом сглотнула и все же оторвала взгляд от отражающих блики огня зубов, но зависла рассмотрев рога, выступающие изо